Говорят, когда пришли полчища Хромого Тимура, предки чеченцев оказали ему очень упорное сопротивление, почти вся мужская часть населения была истреблена. По преданию, Тимур был восхищен доблестью вайнахов ( судя по сегодняшней стойкости чеченцев, в это не трудно поверить). Говорят, он приказал привести пленных, после очередного сражения, но привели только старика, который и оружия не мог держать в руках, он был «илланча» ( певец-летописец ).
По преданию, Тимур, отмечая мужество вайнахов, подарил ему саблю, и она, по некоторым данным, хранилась в национальном, краеведческом музее г.Грозного, откуда была похищена после выселения вайнахов в 1944г….
Во времена Халифата, когда шла армия мусульман, под предводительством сына сподвижника пророка Абу-Бакра-Сиддика (ради Аллаху анх), предки чеченцев, будучи ещё язычниками, упорно воевали против мусульман. По преданию, когда предводителю моджахедов объявили об очередном боестолкновении, он, говорят, улыбнулся, удивленные сподвижники спросили, почему он улыбается, и Эмир пояснил : « Разве вы не видите как они стойки в своей борьбе, и если они примут Ислам, то никогда больше от него не отступятся. У нас будут хорошие братья!»
Чеченцы называют себя «нохчи»! Одна из гипотез возникновения самоназвания чеченцев, звучит таким образом : « Мы нахи, потомки пророка Ноя, мир ему, даже в своем самоназвании мы называем себя народом Ноя»
«Нохчи» — слово, состоящее из двух корней – «Нох» ( имя Ноя в Коране), и «чи» (образовательное от слова «цIи» (кровь)). Отсюда, буквально, Нохчи, Кровь Ноя.
Говорят в одном лесу было дерево, которое не поклонялось Аллаху. Возмущенный этим, один старик вышел с топором, чтобы срубить это дерево. На пути ему повстречался шайтан и сказал: «Не руби это дерево, а взамен я тебе обещаю, что каждое утро ты будешь находить под своей подушкой 5 золотых монет«. Старик засомневался: «А может ты врешь?». «Нет» — сказал шайтан, «отправляйся обратно домой и ты увидишь, что я тебя не обманываю«. Отказавшись от своей затеи старик отправился домой. И действительно, каждое утро он находил под подушкой 5 золотых монет.
Но однажды под подушкой монет не оказалось, и старик, рассердившись, опять взял топор и отправился чтобы срубить, наконец, это дерево. На пути ему снова повстречался шайтан. Старик сказал, что на этот раз он точно срубит это дерево. Шайтан ему ответил: «Теперь то мне совсем не трудно с тобой справиться, и ты это дерево уже не срубишь. Когда в первый раз ты собрался его срубить, то вышел с намерением сделать это ради Аллаха, и у меня не было сил, чтобы с тобой справиться, но теперь тобой движет только твоя алчность, и ты мне уже не помеха, так что ступай обратно к себе домой«.
Старику ничего не оставалось больше, и униженный он поплелся обратно домой.
Когда-то дружили Вода, Ветер, Огонь и Честь. Они всегда были вместе, но как-то им необходимо было на время разойтись, чтобы каждый мог заняться своими делами. При расставании стали они рассуждать, как им вновь найти потом друг друга. Вода сказала, что ее можно найти там, где растет камыш. Ветер сказал, что он всегда находится там, где трепещут листья. Огонь отметил, что его можно найти по идущему вверх дыму. Лишь одна Честь стояла молча. Поинтересовались, почему она не называет своих признаков. Она сказала:
“Вы можете и расходиться, и вновь сходиться, а мне это не позволено. Тот, кто однажды расстался со мною, расстался навсегда и более со мною не встретится”.
СИМВОЛ МУЖЕСТВА — ВОЛК
В турлучной, одинокой хижине, построенной на сгибе небольшой реки, среди девственного леса, жили двое парней. Волею судьбы два молодых человека, были изолированы от всего мира. Крытая дубовой корой и обросшая мхом невысокая хижина убого выделялась на фоне величественной природы. Не украшал окрестности и загон для скота, который находился на краю оврага, в десятке шагов от жилища. В дальнем углу загона стоял небольшой сарай-конюшня. Здесь нашли приют дюжина овец, несколько коз и два низкорослых коня. Крышу закрывала большая копна сена. Несмотря на свой мрачный вид, сарай-конюшня надежно защищал скотину от хищников, особенно волков, еще недавно так безраздельно царивших в этих глухих местах. Всю последнюю неделю хмурое небо затянуто тучами и временами льет холодный дождь.
В единственной комнате хижины всего одно оконце, обтянутое бычьим пузырем. В центре комнаты дымит печь, дым поднимается к не высокому потолку и выходит через полуоткрытую дверь. Потолок и стены в саже, а по углам комнаты свисает густая паутина, которую не трогают и берегут как ценное кровоостанавливающее средство. Крыша дома протекает сразу в нескольких местах и звериные шкуры, которыми устлан пол, кое-где намокли.
Ненастная погода, царившая в мире, наложила свой отпечаток и на атмосферу в комнате.
Чекхи, так звали одного из парней, знал тему предстоящего разговора, но его не покидала надежда успокоить брата, как можно дольше оттянуть неприятную беседу. В краюшке души у него возникали дерзкие мысли, что опасения Гарпа ничтожны, что именно они, Гарп и Чекхи, и есть истинные хозяева этого леса. Правда, Чекхи и сам боялся этих мыслей, становившихся с каждым днем все назойливее, поэтому не решался открыто высказать их другу. Гарп давно просил его покинуть эти дикие места и перебраться куда-нибудь к соплеменникам, часто вспоминал, как его преследовала разгневанная Лятта Нана.
-Чекхи, добром это не кончится, Лятта Нана нашлет на нас проклятие и мы с тобой превратимся в безжизненные камни. Неужели ты не понимаешь, зачем она посылает нам алмастов?! Мы отдаем им часть своей добычи, а они все равно не довольны, рычат на нас. Вот и опять, они всю ночь выли у нашей хижины. Мы обязаны уже …
-Ничего и никому мы здесь не обязаны! Алмастов посылает не Лятта Нана, — перебил его Чекхи- они такие же трусливые животные, как и шакалы. Появляются только в сумерках, а с рассветом исчезают. Не понятно только, где они прячутся днем и почему они так похожи на людей? Но это не духи, я в этом убежден.
-Чекхи, прошу тебя, не бери грех на душу. Как ты можешь говорить-«прячутся», и тем более сравнивать могучих и властных алмастов, этих духов, с трусливыми шакалами… С чего ты взял, что алмасты похожи на людей?
-Да, они повыше нас ростом, но похожи на нас: две руки, две ноги… Вчера я в одного алмаста, случайно, попал камнем…
-Что?! Ты опять обидел алмаста? Ты быстро забыл …
-Гарп,- в свою очередь перебил его Чекхи- пойми, ну не может камень попасть в духа. Дух существо бестелесное! Алмасты просто жалкие твари, но если ты хочешь, мы принесем им в жертву барана — пусть съедят, пусть обожрутся!
-Чтобы на следующий день опять «случайно» попасть камнем?
-Если бы не ты — я посмотрел бы на этих «духах» остроту своих стрел. А ведь мелчхинцы их не боятся, поэтому эти твари у них и не появляются… Зря мы их кормим, вот они и воют здесь — проклятые попрошайки!
-Если у тебя плохо с памятью, Чекхи, я тебе напомню: с людьми мы не
ужились, ушли от них. Нас занесло в дремучий лес, гиблое место, на исконные земли могучих алмастов. И мы обязаны их уважать, если нам не надоела жизнь!
В последнее время, в эти ненастные осенние дни, вопреки желанию Чекхи, такие невеселые разговоры часто случались в этой мрачной и продымленной хижине. Молодых людей влекло к людям, угнетала тоска по веселым вечеринкам, красивым девушкам и сотне других житейских прелестей, сладость которых друзья по-настоящему оценили только сейчас, лишившись всего этого. Будь в мире солнечные дни или морозы — все одно — друзья бы развеялись, пощекотали бы себе нервы охотясь на сильного и выносливого вепря, или хитрую и коварную рысь. Но стояло ненастье, жизнь замерла, и только непонятные существа, эти назойливые алмасты, по вечерам наполняли мир жалобным мычанием. Порой эти звуки напоминали вечерние «перепевы» шакалов, или стоны больной женщины. С появлением этих ужасных звуков в хижине нависала гнетущая атмосфера. Обычно выдержанные, уравновешенные друзья, непременно, становились нервными, раздражительными. В любую погоду, и в дождь, и в снег алмасты с завидным постоянством приходили к хижине. Несчастные люди не могли к ним привыкнуть, особенно Гарп — от одного сознания, что алмасты представляют другой мир, — мир потусторонний — его охватывал ужас.
Давным-давно в живописном уголке Центрального Кавказа в жестоком бою против объединившихся грузинских племен погиб < Чартлинский князь Элта. Гибель князя положил конец многолетней войне и воцарился долгожданный мир. Война, унесшая сотни человеческих жизней возникла по древним преданиям, из-за честолюбивых амбиций князей и смерть одного из них, смерть Элты, эту войну прекратила. Элта был человеком незаурядным, в годы его правления Чартли процветал и усиливал свое могущество. На шумных пиршествах высокомерный князь любил подшучивать над своими менее удачливыми соседями-князьями, ничуть не заботясь о рамках приличия. Будучи человеком отважным, Элта всячески поддерживал людей мужественных и безрассудных и при том любил приговаривать:
«Не тот мужчина, кто думает о последствиях!» К своему несчастью сам князь никогда не думал о последствиях своих поступков и за короткий период потерял в боях трех из пяти своих сынов и, к тому же, озлобил против себя всех соседей. Чартлинские удальцы, пользуясь покровительством Элты, стали угонять табуны коней, стада овец соседних племен, грабить купеческие караваны.
Вскоре обозленные соседи, в ответ, начали нападать на чартлинцев. Частые взаимные набеги и стычки удальцов, переросли в настоящую войну, где линия фронта проходила по границе четырех небольших княжеств и, где «все воевали против всех». Но война вместе с разрушениями и горем, приносит и свой жесткий порядок: три княжества объединились против чартлинцев. Пришел закономерный финал: погиб высокомерный князь Элта. Предание гласит, что был ясный безоблачный день и небо необыкновенно голубое и высокое. Весна в полной мере вступила в силу. Умирающий князь, лежал на роскошной белой бурке и презрев боль, загляделся на своих любимых ласточек. Они беззаботно кружили в небе, словно специально летели из далека на проводы князя. Напрасно сородичи ждали последних приказаний. Все также глядя в высь Элта промолвил, не обращаясь ни к кому: «Какой большой простор, какая бескрайняя свобода. Нет, кинжалом счастья не добыть!»
На время похорон было заключено перемирие, которое, к радости всех участников войны, перешло в прочный мир.
Но есть на свете люди, которым не живется спокойно, — это люди жаждущие ратных побед и несметных богатств. Одним из таких был Сумхар, старший сын Элты. Он вместе со своим единственным сыном, Гарпом, покинул Чартли и двинулся на северо-восток, где лежали руины столицы вайнахских племен — Мааса, разрушенного Чингисханом. Летописцы великих монголов описали всего два крупных сражения: за Киев и за Маас. Других таких больших сражений за всю 300 летнюю историю Золотой орды у монголо-татар не было. Правда, наши историки на придумывали десятки крупных битв, о которых летописцы монголо-татар ничего не писали. После покорения Мааса, по приказу Чингисхана, были отрезаны уши (левые) защитников города, их оказалось 27 000 .
Вслед за Чингисханом, по благодатным землям кавказских предгорий прокатились сразу несколько волн варваров-кочевников и последним, перед поселением здесь Сумхара, был жестокий поход хромого Тимарка, после которого обширные земли на севере Большого Кавказа были полностью опустошены, если не считать небольших поселений, изолированных друг от друга и чудом уцелевших от жестоких кочевников.
Вместе с Сумхаром и Гарпом отправились в далекое и опасное путешествие четыре сотни соплеменников, в основном, люди повинные в разжигании межплеменной вражды. Опальные жители гор, со своим имуществом, рабами и рабынями, погоняя скот, перешли через Дарьял и основали аулы Чарто, Джугут, Гермчик. Молодой Гарп, по приказу своего отца Сумхара, отправился дальше на восток осваивать новые земли. Он остановился на небольшой реке для строительства города Гудермес.Через год-другой, по неизвестным причинам, Гарп снялся оттуда и двинул дальше на восток, оставив после себя хорошо укрепленное городище.
Через несколько дней он достиг аула Кызыл. Здесь было смешанное население- большей частью азиаты и несколько десятков чеченских семей из тайпов харачой и цонторой.
Местному тамаде пришельцы не понравились и ходил он крайне озабоченным. На то были серьезные причины. В Кызыле не было князей, здесь жили равноправные свободные люди. Все кто поселялся в ауле, должны были просить на это разрешения у аульских старейшин. А эти бесцеремонно поселились, да еще требуют от Кызылцев преклонения перед своим князем.
Свободолюбивые Кызылцы потребовали от пришельцев беспрекословного подчинения воле аульских старейшин. В свою очередь Чартлинцы не могли понять жизненного уклада Кызылцев: как можно жить без князя? Если в ауле есть тамада, то зачем подчиняться выжившим из ума старикам? Страсти в ауле с каждым днем накалялись. Произошло несколько стычек, — все шло к кровавой битве.
Кызылцы обратились за помощью в соседние аулы и уже начали серьезно готовиться к бою. В аул понаехали удальцы из разных горных аулов и теперь осталось найти только повод для выдворения не прошенных гостей. Завоевать и покорить Кызыл для Гарпа было теперь делом невозможным. После долгих и мучительных раздумий, он принял решение покинуть не гостеприимный аул.
Через несколько переходов путешественники добрались до другого аула — Ясси-те. Снова повторились Кызылские проблемы, но Гарп не мог просто так уйти из села, — это могло подорвать его «авторитет».
Короткая жизнь в ауле стала весьма драматичной. Жители аула уже были наслышаны о пришельцах, соблюдая внешнее приличие, они не упускали случая, чтобы съязвить в адрес гостей. Неуважение и неприязнь двух племен друг к другу вскоре достигли своего апогея.
В центре аула раздавалась звонкая музыка, удалые танцоры состязались в искусстве, вечеринка была в разгаре. Даже общее веселье не смогло перемешать молодежь, — друг против друга, особняком, стояли парни двух племен. На этой вечеринке не хватало маленькой искорки: и те и другие желали схватки. Первым заговорил Гарп:
-Ответь, тамада, почему ваши мальчики одели черкески поверх кольчуг, неужели им так легче танцевать?
-Времена тревожные…
-Нечего на времена валить, у вас все не по-человечески : парни в кольчугах пыхтят, девушки вместо танца прыгают, как вшивые козы! Неужели их некому помыть?
Наглость и бесцеремонность Гарпа ошарашили всех. Вдруг, среди всеобщего гула раздался громкий, девичий голос:
-Люди, вы не слышали, чья эта собака здесь прогавкала?
После этих слов тамада демонстративно рассмеялся, но смеялся не долго, — Гарп влепил тамаде такую полновесную оплеуху, что тот на мгновение потерял сознание. Началась жестокая драка, перешедшая в сражение. Селение уподобилось муравейнику. Среди ночи загорелись дома, скирды сена и соломы. Звон кинжалов заглушал рев животных, крики женщин и детей. Тревожно-веселая вечеринка превратилась в кромешный ад. Побоище прекратилось далеко за полночь, так же неожиданно, как и началось. С обеих сторон погибло полсотни человек, десятки людей ранены.
На смертном одре лежал могучий Гарп. Человек неуемной энергии, несгибаемой воли… Он всегда рвался в гущу сражений, и его всегда оберегали друзья. Но в этот злосчастный вечер, судьба вынесла ему окончательный приговор -его раны были смертельными.
Воины стоя слушали его тихий, но властный голос:
-Мы не будем просить о перемирии и жить в этом ауле тоже… Завтра похороним товарищей и тронемся в путь…
Смерть прервала его речь. Говорят она всегда приходит не вовремя.
Жители аула Ясси-те были поражены случившимся: погибло сорок сельчан, пол аула сгорело в пожаре… Здесь еще не встречали таких неистовых воинов, какими оказались Чартлинцы. Совсем неожиданным оказались кинжалы пришельцев,- они без труда разрубали клинки сельчан. Жителям села не хватило организованности, боевого опыта, которым несомненно обладали закаленные в многолетних межплеменных боях пришельцы.
Всю ночь аул гудел, как растревоженный улей, готовясь к продолжению сражения. Кто — то с нетерпением ждал рассвета, мучимый жаждой мести, кто-то дрожал над своей шкурой, как все трусы во все времена.
В народе говорят, что сражение выигрывают или проигрывают благодаря вожаку. Тамада аула погиб. Его брат, никак не был трусом, скорее наоборот. Но ночь эту он провел как трус. Не за себя он боялся, не за аульских парней, — его единственный сын, его надежда, мог завтра погибнуть…
Пришло тревожное утро. Солнце еще не поднялось, а с восточной стороны аула раздались ненавистные сельчанам языческие молитвы.
К полудню, на краю аула, появился свежий курган. В нем нашли свое последнее прибежище Гарп и его боевые соратники. После жертвоприношения своим богам, чартлинцы, как завещал Гарп, покинули очередной негостеприимный аул, прихватив с собой аульский табун. Никто не стал их преследовать.
Со смертью предводителя, путешественников покинуло согласие. Сразу объявилось несколько знатных воинов, имевших одинаковые права на роль предводителя. Споров больших не было. Без особого сожаления чартлинцы разбились на четыре группы и согласно древнего предания, разошлись, чтобы основать свои селения. Так возник аул Гилна, а у подножия Качкалыка еще два аула — Кит и Кяшкар (Гяртман). В названия новых аулов легли имена их основателей.
Четвертую группу возглавил Хасиэ, малолетний сын Гарпа. Он направился в селение Брагуны, но по пути, сильно воспалились раны двух его спутников и пришлось свернуть в аул Мелчхе.
Новый аул, неожиданно, радушно принял гостей. Гостеприимные Мелчхинцы приглашали пришельцев, как дорогих друзей в свои дома.
Всем селом дружно построили новые хижины. Началась, непривычно, спокойная жизнь. Через десять лет, в походе на реку Эдал погиб Хасиэ, его похоронили на чужбине. Через тридцать лет на Мелчхинском кладбище был похоронен, его сын Гака, погибший в бою против кочевников.
Чекхи, вместе со своим названным братом Гарпом решили остаться здесь, рядом с могилой отца.
Мелчхе, как и другие аулы, расположенные на стыке гор и равнины по составу жителей не был однородным. Здесь преобладали два тайпа — гордалой и сесаной. Чекхи и Гарп сдружились с ребятами из тайпа гордалой и это обстоятельство наложило некоторый отпечаток на отношение к ним представителей другого тайпа. В добавок ко всему этому Гарп «имел неосторожность» влюбиться в красавицу-дочь местного тамады — Яхиту, за которой уже давно ухаживал силач Бата из тайпа сесаной.
А жизнь, тем временем, текла по своим непреложным законам.
Вечером у родника собралась аульская молодежь. Здесь много шутили, смеялись, но сейчас все внимательно слушали Гарпа. Он рассказывал о далеких краях, обычаях и нравах других племен. Рассказчиком он был неважным, как и все гиганты, но слушали его с большим вниманием и доверием.
Тревожные мысли терзали Бату, с каждым днем, из-за Гарпа, его отношения с Яхитой остывали. Единственный путь добиться внимания девушки, — считал он — это прилюдно опозорить соперника. Но как это сделать?
А тем временем Гарп не успевал отвечать на вопросы любопытных парней и девушек.
-Правда, что у тебя есть тонкие ткани, почти прозрачные и очень-очень прочные?- Спросила озорная подружка Яхиты,- Серижа.
-Есть, — немного покраснев ответил Гарп — такие ткани часто перевозят купеческие караваны. Давным-давно чартлинцы грабили их, а затем сами стали их сопровождать, охраняя от других племен.
-А что вы получали за это? — спросил юноша по имени Алхаст.
-Старики наши сказывали, что ткани, ковры, посуду, украшения, быстрых коней. Только кони те в наших горах не приживались. Много моих родственников ушли с караванами в далекие края, туда, где восходит солнце и остались там жить.
-Скажи Гарп, если бы ты был удальцом, тебя бы тоже пригласили, а? Обычно вспыльчивый Гарп сдержал себя. Он выждал, пока опомнятся другие люди, ошарашенные Батой и тихо, чтобы его слышали все, съязвил:
-У нас принято: когда говорят мужчины,- пацаны помалкивают!
Раздался взрыв хохота. Бата старался сделать вид, что к нему это не относится. Но так как уши Баты сильно покраснели, смех не прекращался.
-Я не вижу здесь пацанов, Гарп!
-Это хорошо, что ты не видишь. Достаточно того, что я вижу перед собой сопляка.
После таких оскорблений, Бата ничего не придумал, как кинуться на обидчика. Молодежь преградила ему путь. Он просил и умолял ребят не мешать ему. Гарп невозмутимо стоял на том же месте и издевательски смеялся:
-Отпустите толстяка, ну что вы его держите, я хочу надергать ему уши.
У родника создалась не простая ситуация: она была довольно комичная- очень хотелось смеяться, с другой стороны,- Бата никому еще не прощал обиды и в любую минуту могла пролиться кровь.
В дело вмешались женщины и драку предотвратили. Бата стоял среди своих друзей униженный и оскорбленный. Сейчас он лихорадочно соображал, как достойно наказать обидчика. И он придумал:
-Я знаю, что ты пришел женихаться. Открой глаза, Гарп, твоему «ослику» наши кони напиться не дают. Напрасно ты думаешь, что в нашем ауле живут сопляки, и ты уведешь у нас из-под носа красавицу- Яхиту.
Раздался смех, собравшиеся весело наблюдали, как низкорослый конь тщетно пытался подойти к чаше родника, где утоляли жажду рослые кони мелчхинцев.
-Не изливайся в красноречии, мальчик, — со злорадством продолжал Бата — лучше рассказывай свои сказки у другого родника, где собираются рабыни, там и найдешь себе достойную пару!
Еще мгновение назад Гарп силился себя сдержать, но последние слова, словно молния, пронзили его. В глазах вдруг все померкло. Казалось, мир перевернулся и земля ушла из-под ног. В этот миг он был оглушен и ничего не слышал. Перед глазами стояло самодовольное лицо обидчика. В порыве гнева лицо Гарпа налилось краской и приобрело такой яростный вид, что все невольно оцепенели. Смех умолк, лица у всех побледнели.
Бата добился своего, ему удалось заставить Гарпа первым поднять оружие. Дело теперь осталось за малым, — хорошенько проучить горделивого нахала. Но все сложилось иначе. Гарп обрушил на несчастного Бату столько яростных ударов, что он не успевал отбиваться. К тому же и лезвие кинжала Баты не выдержало, сломалось. Отчаяние и ужас охватили Бату. Силы его покинули и их не хватало ни на то, чтобы бежать, ни тем более, чтобы защищаться дальше. Но судьба, все же, была к нему благосклонной, не суждено Бате сегодня погибнуть.
Первым опомнился Алхаст, он кинулся к Гарпу, желая остановить кровопролитие, но тот левой рукой отшвырнул его со своего пути. Примеру Алхаста последовали другие юноши, — они хватали Гарпа за одежду, вставали на его пути. Несколько парней схватили Бату в охапку и уволокли его по дальше от беды. Разъяренный Гарп никак не мог добраться до обидчика, отчаявшись он заорал:
-Ну что вы за мужчины?! Если хотите спасти его шкуру, не проливая своей крови,- так оденьте же женские платки! Если вы, как мужчины, хотите защитить этого шакала, — берите в руки оружие!
Несколько парней схватились за оружие, другие несмотря на оскорбления, пытались остановить кровопролитие. Но разняла дерущихся Серижа, — она бросила в бурлящую толпу платок и громко крикнула:
-Кто не прекратит драки, пусть наденет мой платок!
Ее громкий голос, к счастью для Баты, отрезвил и остановил Гарпа.
Гарп и несколько парней получили легкие ранения. Алхаст при падении ударился головой о коновязь и его тошнило.
Однажды улыбнувшееся счастье, сегодня отвернулось. Гарп переступил через платок Серижи и своим размеренным шагом, никого не замечая, двинулся в аул, к своей хижине. Его верный конь медленно тронулся вслед за ним.
Сегодня все, кто был у родника, физически почувствовали силу и беспредельное мужество Гарпа. Если бы не Серижа, многие хижины аула навестил бы траур. У родника воцарилось молчание и лишь лазурная струя ключа, бьющая из-под громадного валуна, своим неизменно веселым журчаньем, нарушала тревожную тишину. Парни молча перевязывали раны, стыдясь посмотреть в сторону своих красавиц. Никто из девушек и не собирался их упрекать, все было ясно: ребята сделали все, что было в их силах, никто не струсил, никто не показал спины. Девушки, а следом и парни начали молча расходиться. Кто — то подошел к Бате:
-Он разрубил твой кинжал, словно кусок сыра, будь у тебя та ….
-Перестань, — остановил его Бата — здесь дело не только в оружии. Он сильнее меня. Теперь я это понял.
С медным кувшином за спиной, грациозной походкой, в окружении своих подружек шла домой красавица-дочь мелчхинского тамады- Яхита. Она никогда не отказывала себе в удовольствии посмеяться над парнями, подшутить над ними. Ее избранник был не тем парнем над которым можно посмеяться, над которым можно подшутить. Яхита шла и думала, что наконец нашелся джигит, за спиной которого будет спокойно, как за скалой: высокий, сильный, мужественный. Высокая, розовощекая красавица в хорошем настроении, в отличие от всех, покидала родник, — в душе она радовалась, что на зависть ее подругам, лучшие парни в ауле дерутся из-за нее.
Стоит летний вечер. Дорога в аул лежит через грушевую рощу. Слабый, свежий ветерок колышет еще зеленые листья деревьев. Воздух насыщен ароматом груш. Где-то барабанит дятел, а рядом с дорогой устроился франт-удод и время от времени вытаскивает из-под земли своим длинным клювом насекомых, очевидно медведок. С наступлением вечера вышли порезвиться маленькие зайчата, и не обращая внимания на идущего человека, то и дело перебегают через дорогу. Гарп остановился и залюбовался зайчатами, искренне завидуя их безмятежности. Вдруг в нескольких шагах от него дорогу пересекла гадюка. Гарп молниеносно кинулся вдогонку и через десяток шагов настиг гада, но осквернить кинжал не решился. Пока он напрасно искал какую-нибудь палку или камень, гадюка уползла дальше, но парень настиг ее снова и, не раздумывая, наступил на ее голову ногой, тщетно пытаясь ее раздавить. Голова змеи погрузилась в мягкую землю, а своим длинным телом гадюка обвила ногу юноши. На мгновение, от неожиданности, юноша оцепенел, но быстро опомнился, выхватил кинжал и отрезал гадюке голову. Змея забилась, и желто-грязная жидкость забрызгала чувяки парня.
-Какая мерзость, — выговорил Гарп — видно мне сегодня суждено было осквернить оружие, убив гада: если не двуного, так ползучего.
Он старательно почистил кинжал и громко, насвистывая танцевальную мелодию, довольный собой, словно принес жертву своим богам, быстрым шагом вышел к дороге. Там стоял его конь. Гарп внимательно посмотрел на коня, словно впервые его видел, глубоко вздохнул и успокоено сказал:
-Каким надо быть ишаком, чтобы не видеть красавца — скакуна!
Хозяин ласково потрепал гриву своего быстроногого друга, весело вскочил в седло и галопом помчался в аул.
Чекхи, вместе со своим пожилым соседом Сулой шел в дом аульского тамады с благородной целью. Нарядно одетый, стройный и сильный юноша был почему-то уверен в успешном итоге визита. В просторном и чистом дворе, их встретил сам Гирейх. Приняли гостей радушно и после непродолжительного обеда и традиционных вопросов о здоровье, житье-бытье, Сула обратился к тамаде:
-Гирейх, для тебя не секрет, наверное, что Гарп ухаживает за твоей дочерью. Я знаю, что много известных тайпов и в Мелчхи, и в других аулах посчитают для себя честью породниться с тобой. Это правда. Гирейх, верь мне, будь Гарп безродным, — я бы не осмелился переступить порог твоего дома. Прошу тебя, не откажи в моей просьбе: отдай Яхиту за Гарпа.
-Гарп славный парень и род его славный, нечего сказать… Но времена сейчас тяжелые, Сула, не до свадеб нам: не успеешь посеять кукурузу, как начинается война. С одним войском разделаешься,- идет другое. Тебя, Сула, я уважаю, спасибо, что посетил мой дом. Чекхи,- вдруг, неожиданно обратился он к юноше- я человек старый и мне нужна опора. Не уверен, что вы, взяв мою дочь, завтра не уедете к своим сородичам. Я, -отец и хочу быть уверенным, что с очередным приходом варваров-степняков, вы не бросите и меня -старика, и аул, и … Яхиту.
Тамада хитрил. Чекхи знал, что мелчхинцы в последнее время, с приходом врагов сами бросали свой аул и уходили в неприступные горы, спасая с собой свое добро. За последние несколько лет враги трижды дотла сжигали покинутый жителями Мелчхи. Из-за этого мелчхинцы получили прозвище «строители». Но напоминать об этом сейчас, значило обидеть тамаду и следовательно, уйти ни с чем.
-Здесь прожили мой дед и отец, здесь наш дом. Гарп будет тебе хорошим зятем, аулу хорошим защитником.
-Самое мудрое,- не спешить. Дочь моя еще маленькая. Время рассудит: кому быть моим зятем, кому добрым соседом, — глубокомысленно произнес Гирейх.
-Гирейх, пусть тебя не смущает, что нас здесь всего двое. Если выпадет сражаться, нам придут на помощь все чартлинцы, живущие на этой равнине. Кроме того, один Гарп сильнее десятков воинов и он не раз это доказывал.
Гирейх внимательно выслушал парня. Примерно таких слов и ждал от гостя расчетливый тамада; теперь он мог осуществить свой коварный замысел. Некоторое время он о чем-то сосредоточено думал или искусно притворялся, что думает. Чекхи не мог знать, какая коварная затея пришла в голову хитрого хозяина, в глазах которого вдруг зажглись веселые огоньки.
-Чекхи, извини, но мы старики, сильно любопытные и , чтобы удовлетворить свои капризы, идем порой на любые жертвы. Так вот, у меня в чулане живет волчонок. Ты знаешь, как наш народ уважает отвагу, силу и выносливость этого племени. Ему всего два годка. Так вот, если твой друг Гарп осилит щенка в честном поединке, без оружия, — он докажет свое мужество и я буду рад такому зятю.
-Побойся бога, что за коварные шутки. Как такое можно говорить!?- Возмутился Сула.
Варварская изобретательность тамады поразила парня. «Если не хочет отдавать свою дочь за Гарпа, -думал он — зачем кривить душой, зачем не сказать об этом прямо. Но он зря надеется на этого волка, даже если он величиной с теленка — я не испугаюсь, найду в себе мужество»
-Гирейх, зачем мы будем откладывать. Все знают, что Гарп отважнее меня и в силе он мне не уступает. Позволь мне сразиться с волком. Если, повезет,- это будет моим подарком к свадьбе брата.
-А если не повезет! — возмутился Сула,- не может так везти! Там Волк!
-А если не повезет… Прав мудрый Сула. Не горячись юноша, сначала посмотри на моего «щенка», хорошо подумай. Да и сказал я это в шутку. Когда я прихожу его покормить, меня все время терзает один и тот же вопрос: нашелся бы такой мужчина, что смог без оружия одолеть самого волка? Но сегодня, по стариковской слабости, я этот вопрос задал в слух.
«Пущенной стреле возврата нет, — рассуждал про себя Чекхи — нет тамада, раз уж ты дал мне нить надежды — я его не упущу !»
-Извини меня Гирейх, какой ты старик?- Мужчина в расцвете лет! Здесь в ауле есть почтенные старцы, которые помнят твоих прадедов. Теперь я сам загорелся любопытством, — дозволь мне сразиться со зверем, — настаивал Чекхи.
Весть о необычном поединке быстро разнеслась по аулу и удивленные безрассудством молодого чартлинца селяне быстро заполнили двор аульского тамады. Никто, правда, не знал, что смертельная драка состоится из-за Яхиты. Мудрый Гирейх любопытным отвечал коротко:
-Парень хочет проверить свою удаль, свое мужество. Если среди вас есть любопытные, думаю, Чекхи с радостью уступит вам «щенка».
Желающих не нашлось. «Щенок» оказался довольно крупным хищником. Он спокойно разлегся в центре чулана, не догадываясь о предстоящей схватке. Просторное помещение хорошо освещалось солнцем, сквозь дырявую крышу. Видимо жилось волку здесь хорошо, иначе давно сбежал бы в лес, перепрыгнув через невысокие стены, — крыша была символической.
Чекхи отстегнул ремень с кинжалом, отдал его Суле; уверенно подошел к чулану, открыл дверь и зашел. Зверь привстал, ощетинился, с громким рычанием открыл пасть, обнажив острые, как булат клыки. Тем временем, вездесущие мальчишки уже взобрались на окружающие деревья и даже на стены самого чулана.
Все внимание парня приковано к серому. «Волк это не рысь и тем более не снежный барс, — успокаивал он себя- когтями лап вредна мне особого не сделает. Его сила, в его хищной пасти, если он уцепится своими зубами мне в шею, мне конец. Эти кинжальные клыки могут насквозь прокусить и ногу и руку. Ему надо дать возможность броситься и поймать его в прыжке, в воздухе. Потеряв опору, он не будет столь самоуверенным.»
Чекхи сделал несколько упругих шагов навстречу зверю, резко остановился и повернулся боком, как- будто хотел отступить. Разъяренный зверь без подготовки, одним прыжком накинулся на человека. На это и был расчет: Чекхи ухватил волка левой рукой за ухо, а правой за загривок, с силой развернул его в воздухе и всей своей мощью грохнул о землю. Парень, почуяв удачу, всем телом навалился на хищника и обеими руками обхватил шею. Зверь отчаянно пытался вырваться, царапая человеческое тело когтями; что бы уж в следующем броске вцепиться парню в горло.
А тем временем, в стороне под ореховым деревом, Гирейх, нехотя оправдывался перед селянами, что не хотел смерти этому юноше, — раз он настоял на поединке, пусть теперь узнает, что такое Волк!
Весь двор замер, здесь мало кто сомневался в гибели человека. Гирейх уже распорядился, чтобы сразу после поединка убили волка, — мол нельзя во дворе держать людоеда.
Вдруг раздались, неожиданно радостные возгласы мальчишек:
-Чекхи, души его! Еще! Видишь, он перестал царапаться!
Чекхи стиснул шею зверя обеими руками и мощные бицепсы парня сжимали ее все сильнее и сильнее. Шла ожесточенная борьба: человек и зверь хотели выжить ценою смерти противника. Только человеку здорово везло. Теперь он обхватил тело зверя своими ногами и так сильно сдавил, что серый перестал сопротивляться.
Обрадованные мальчишки восторженно кричали на весь аул:
-Смотрите, как он кряхтит, язык из пасти вывалился, слюни текут. Ха-ха!!!
Зверь уже смирился с поражением, жизнь его медленно угасала. Чекхи отпустил его. Волк лежал смирно, то ли боясь пошевелиться, то ли не имея на это сил. В глазах его были слезы, такие, какие иногда появляются у женщин и стариков. «Какие красивые глаза, — подумал парень — словно человечьи, хорошо, что я не убил его».
Героя окружили со всех сторон, восторженно поздравляли, весело похлопывая по плечу. Исцарапанный и весь в крови, качаясь из стороны в сторону, парень шел к Гирейху. Гирейх, с радушной улыбкой встретил победителя:
-Здесь некоторые тебя уже похоронили! Молодец, жить будешь долго! Ты всем показал свое мужество. Я искренне рад, что в нашем ауле есть парень с волчьей отвагой.
-Спасибо Гирейх, за добрые слова, но я их не заслужил, — ответил парень — это был не совсем волк, а разжиревшая и обленившаяся домашняя собака.
Всем понравилась скромность парня, а тамада лукаво улыбнулся и в этой улыбке был тот ответ, которого с нетерпением ждал Чекхи, — Гарп может забрать Яхиту!
Но свадьба не состоялась. Еще не успел парень отдышаться и помыть раны, еще не успели женщины защитить его одежду, как пришло известие с родника: Гарп подрался с аульской молодежью.
Поздним вечером братья попращались с Сулой и покинули Мелчхи.
Они двинулись на север, в надежде присоединиться к своим сородичам в Брагунах, но неожиданно набрели на странных людей.
Косматые, кривоногие людишки не на шутку встревожились: забегали, засуетились. Две молодые женщины, бросив своих детей стремительно побежали и кинулись в реку. Немощный, трясущийся из-за страха, старик и однорукий юнец растерянно смотрели на не званных гостей, покорно ожидая своей смерти.
Нет, таких людей Чекхи видел впервые: безволосые, желтые лица, раскосые темные глаза. Немытые, засаленные космы волос свисали до плеч. Пока путники молча разглядывали странных, жалких людишек, сюда примчались трое всадников. Они воинственно остановились в десятке шагов, напротив наших путешественников и тревожно ждали дальнейших событий, сами не решаясь напасть первыми. В правой руке у каждого изогнутая сабля, левая — прижимает к телу кожаный щит; за спиной лук и стрелы. Воцарилось тревожное молчание, которое нарушил Чекхи:
-Гарп, не вздумай хватать оружие, мирно пойдем своей дорогой.
-А если они в спину влепят стрелу? Посмотри на эти рожи,- в них ни тени благородства. Прищурились, словно хотят получше рассмотреть свою смерть. Удивленные хозяева молча слушали спокойную речь пришельцев; потихоньку спадала напряженность.
Не обращая на них внимания, путники продолжали свой разговор:
-Не посмеют, несчастные, они перепуганы нашим появлением.
-Хорошие кони под ними, надо отобрать.
Беззубый старик, прихрамывая приблизился к Гарпу и низко поклонился; что-то прошепелявил показывая в сторону реки, где у берега под раскидистой вербой горел костер.
-Оставь их, зачем тебе их кони? — Ответил Чекхи — Пойдем лучше поужинаем, раз приглашают. Пока ты «развлекался» у родника, на меня тем временем из волчьей пасти смерть дыхнула. Я ужасно голоден и с удовольствием поем и отдохну.
-Ничего не скажешь, эти варвары умеют встречать гостей: женщины сразу побежали мыться, дед к костру приглашает…
Гарп не закончил свою речь ,- оба стали громко смеяться.
Ничего не понимая, хозяева присоединились к гостям и стали хохотать.
Тем временем, кочевники незаметно спрятали свои сабли, их желтые, обветренные лица посветлели. Женщины уже вышли из воды и бойко занялись стряпней. Над костром висела бычья шкура, в которой бурно варилось мясо. Кроме того, в ней «грелась», каменная фигурка, очевидно, какого-то божества. Смеркалось. Надоедливые комары липли на лица и частенько раздавались хлопки. Старик оказался разговорчивым, не зная языка своих гостей, он молча жестами плакался Гарпу о своей тяжелой жизни: он то показывал на пасущихся овец, то на обрубок руки мальчугана, то на мокрых женщин. Гарп рассеяно слушал и, кажется, кое-что понимал. Иногда в разговор вмешивались косматые воины. Перебивая друг друга, что-то пытались сказать, но они были менее искусны, чем старик и Гарп их совсем не понимал. Тогда на помощь снова приходил старик.
На ясном небе поочередно зажигались звезды. Незаметно выплыла молодая, золотая луна. Чекхи молча любовался ночным небом . В детстве он страстно мечтал найти упавшую с неба звезду и подвесить ее, всем на зависть, в своей хижине. Вот и сегодня за небольшой срок, что варится мясо, упало несколько звездочек. «Вот так, наверное, — думал он- в одну ночь кто-то из людей видел, как с неба падала моя звезда, звезда моего счастья. Знать бы, зажжется ли для меня новая?»
Долгожданный ужин был готов. Отварное мясо ложилось в большие глиняные миски. Воздух наполнился вкусным запахом, разжигая здоровый аппетит у молодых людей. Наконец, ужин был готов. Но мисок на всех не хватило, и женщина, долго не раздумывая отобрала две миски у собак; сгребла рукой из них косточки и другие остатки и пустила их в дело. Одна из этих двух грязных мисок досталась Гарпу.
-Дикари перепутали тебя со мной, — пошутил Гарп, подвигая свою миску брату,- ведь не я с «собакой» обнимался, а ты.
Чекхи, в свою очередь, молча отодвинул грязную миску дальше, к старику. Но тот стал неожиданно возражать: оказывается он не может есть мясо, -нет зубов. Ему мясо разжевывает дочка, одна из двух мокрых женщин. Чекхи совсем растерялся, а Гарпа охватил безудержный смех.
Немного успокоившись, он пришел на помощь другу: забрал миску у расположившегося рядом воина и отдал ее брату. Гарп не переставал смеяться:
-Ешь из этой миски, браток, из нее собаки жрали только утром, значит она совершенно чистая!
Гарп был прав. Собаки являлись здесь равноправными членами семьи. Одна из них подошла к однорукому и спокойно без опаски взяла из его миски кусок мяса. Однорукий мальчик даже не обратил на нее внимания.
«Грязные скоты, хлеба не знают, едят с собаками из одной посуды. Зря я удержал Гарпа,- дикарей надо истреблять. Надо очищать от этой скверны нашу землю»,- подумал Чекхи.
Чекхи решительно снял шкуру с огня, вылил на землю горячий бульон, расстелил ее. Мяса было много… Таким образом, братья сытно поужинали прямо со скатерти-котла, не обращая внимания на удивленных и огорченных кочевников.
Закончилось лето. Все это время братья путешествовали из одного аула в другой. Пережили много приключений: изведали и радость, и горечь. Узнали новости о жизни своих соплеменников. Так из аула Гилна часть чартлинцев переселилась на восток, в Тарки. Жители аула Кяшкарой объявили настоящую войну калмыкам из-за равнинных пастбищ. К чартлинцам в этой войне присоединились ширдой, нашхой, гордалой, цонтарой, гуной и Брагунцы, представленные десятком тайпов.
Частые и жестокие набеги стали опустошать калмыцкие стойбища и последние начали уходить на север-восток, в безжизненные пески. В нескольких таких набегах приняли участие и наши герои -Чекхи и Гарп вместе с шестью братьями из рода Хой.
И так, закончилось знойное лето. Трава давно пожелтела и кое-где высохла совсем. Вечера стали прохладными, а по утрам порой заморозки. В небе потянулись птичьи караваны: то клином, то цепью, а то и вовсе без определенного порядка.
«Журавли, лебеди, гуси — все любят порядок, у них впереди стаи всегда один вожак,- размышлял Чекхи — а мы, словно воробьи рассыпались по всему краю, смешались со всеми тайпами.
Был князь, был порядок. Кяшкар, Кит, Гилн, … — основали себе отдельные маленькие аулы и не знают, чем живут сородичи. Нет, нельзя так жить, должен быть порядок, должна быть организованность. Мы сильны, когда мы вместе».
Пришла золотая осень. Осень, как известно, пора свадеб. Мелчхинцы готовились к свадьбе, — Бата женился на Яхите. Однако долгожданная свадьба омрачилась: в самом разгаре пиршества поднялась суматоха, — под прикрытием ночи грабители,- Чекхи и Гарп, похитили… жениха. Мелчхинцы кинулись в погоню, но в кромешной тьме, найти похитителей было делом безнадежным. Удальцы по знакомой тропинке быстро удалялись в лес, впереди ехал Чекхи, а Гарп, со связанным Батой, чуть сзади. Ничто не предвещало им беды.
— Чекхи, — обратился Гарп к другу — как ты думаешь, что будет с Яхитой, если ее женихов будут воровать прямо со свадеб?
— Я думаю, после второй свадьбы к ней никто не посватается больше. Разве, что она начнет ходить к другому роднику, к рабам своего отца! — Друзья весело рассмеялись.
-А вообще, Гарп, — уже серьезно продолжал Чекхи — если Яхита задержится со второй свадьбой, то мы с тобой в этом лесу просто замерзнем. Придется нам перебираться к сородичам.
— Брось Чекхи, мы еще порезвимся на свободе…
Разговор товарищей прервал всадник, возникший прямо на их тропе: возвращался с охоты Алхаст; он выхватил меч и преградил тропинку. Алхаст знал, что стоит на пути славных воинов, что поединок с ними равен самоубийству, но не отступил.
-Алхаст, иди своей дорогой, не пытайся мешать нам. Слово тебе даю,- Бату мы не убъем. Не нужна нам его кровь, как только Яхита покинет дом Баты, мы его отпустим.
-Вы его уже убили, теперь пытаетесь из меня тоже сделать живой труп.
Когда ни Чекхи, ни Гарп не смогли его уговорить, к нему обратился связанный Бата:
-Алхаст, прошу тебя уйди с дороги, не губи себя! Тебе ясно говорят, -твоя смерть здесь никому не нужна! Подумай о своей старой матери, ведь ты у нее один.
-Что ты меня хоронишь, Бата, — гневно сказал юноша — я мужчина и у меня в руках меч!
В смертельной и кратковременной схватке, Алхаст пал. Его конь, отбежав не далеко, остановился и верный своему хозяину, чего-то ждал. Чекхи снял с него уздечку и стянул ею две части разрубленного тела Алхаста. Тем временем, Гарп развязал Бату и тихо выговорил:
-Вы, были к нам несправедливы, обидели нас. Прежде всего во всех этих несчастьях, виноват ты, Бата. Сегодня твою вину и вину твоих товарищей своей кровью искупил мужественный Алхаст. Он хотел тебя освободить и сделал это. Иди и отвези тело героя в аул.
-Чекхи, ты убийца, ты убил неповинного человека, убей теперь меня, не позорь! — обратился Бата.
-Алхаст погиб, как воин, с мечом в руке, с честью, а ты будешь жить долго презираемый в родном ауле. Смерть для тебя сегодня слишком почетна.
Чекхи уважал Алхаста. Знал, что именно он пытался первым остановить Гарпа в тот злополучный вечер у родника. Смерть гордого юноши сегодня на узкой лесной тропе была неизбежной, он не пошел на сделку со своей совестью, поэтому Чекхи вложил всю свою силу в удар меча, чтобы смерть для Алхаста была легкой.<>
И так, Чекхи стал кровником. Глаза его теперь увлажнились и в этот миг они были похожи на глаза некогда побежденного им волка.
-Беда одна не приходит, — сказал Гарп — может быть это наше последнее испытание, ох сколько горя мы хлебнули с тех пор, как покинули священный Чартли. Ничего, переживем и это.
-Мелчхинцы великодушный и благородный народ, я надеюсь мне простят кровь Алхаста, — скорее для самоуспокоения тихо молвил Чекхи,- видят боги я не хотел ее.
Друзья повернули своих коней на запад, туда где не было человеческих поселений. Вскоре они заблудились, долго плутали по дремучему лесу и утро встретили на краю леса у высокого берега неизвестной реки. День обещал быть солнечным и безветренным. Парни поразились высокому и голубому небу, без единого облака. Такое небо было в Чартли. Вдали голубизна неба сливалась с синью реки, окруженной со всех сторон золотистым осенним лесом. Чекхи любил это время года: лес полон плодов и ягод, дичь жирная, а в полдень, порой жарко, как летом и летает шелковая паутина.
Берег, к которому подъезжали друзья весь заросший кизилом и шиповником был крутым, другой берег небольшой реки — пологий и сюда на водопой пришли олени.
-Куда это мы с тобой забрели?
-Я слышал, что здесь, на этом самом месте, мой тезка Гарп, твой прадед, аул основал. Если поискать хорошенько, то можно найти следы того аула.
-Чего их искать. Смотри, сколько оленей!
Людей олени не пугались и спокойно резвились у самого края воды. Охотники не спеша выбрали цель и две стрелы одновременно перелетев реку вонзились в жирное и упругое тело рогатого самца. Это была первая жертва на берегу лучезарной реки. На этом благодатном месте друзья решили построить хижину. Так началась новая жизнь, жизнь вдали от людей.
Вечерело. Весь день не переставая лил дождь. Казалось, что конца этому дождю не будет. Друзья давно прекратили спор и каждый молча занимался своим делом. Гарп не спеша размотал волчью шкуру, в которой была ореховая заготовка. Внимательно осмотрел ее со всех сторон и не обнаружив никаких трещин, начал терпеливо смазывать ее волчьим жиром. Закончив свою работу, он снова аккуратно завернул заготовку в ту же шкуру, и бережно, будто младенца положил сверток в противоположный от очага угол. Чекхи, тем временем, закончил ремонт обуви и наблюдал, как ему казалось, за бесполезной работой своего названного брата; хотел сделать замечание, но удержался.
-Многие сушат орех в тени и для этого достаточно месяца. Такие луки быстро слабеют и ломаются, как назло, обычно в самый не подходящий момент. У меня будет гибкий и крепкий лук, самый надежный, он впитает в себя силу и гибкость волка.
-Ты его кутаешь больше, чем месяц, — тихо ответил Чекхи, а деревяшка еще сырая, так она высохнет только к твоей старости.
-Зато у тебя целая вязанка хвороста и луки свои ты меняешь чаще, чем кукушка гнезда, — огрызнулся Гарп.
-Делай, как знаешь. Только вынеси эту шкуру в сарай, вонь от нее, дышать невозможно.
Снова назревал ненужный спор. Чекхи молча вышел из хижины. Холодный дождь быстро смочил растрепанные рыжие волосы на голове парня. Быстрым шагом он направился в сторону загона, где в сарае-конюшне хотел укрыться от дождя и избежать неприятных разговоров с другом. Сквозь приоткрытую калитку-дверцу Чекхи зашел в сарай и не сделал и трех шагов, как раздался низкий, грудной рык. Это алмаст предупреждал человека о грозившей ему смертельной опасности. От неожиданности, Чекхи выхватил кинжал и принял защитную позу. Перепуганные кони опрометью выскочили из сарая в загон под проливной дождь. За ними последовали козы и овцы. Спустя еще мгновение, он увидел грозное существо. Алмаст теперь сменил рычание на тихое мычание. «Что за наказание, — думал парень, крепко сжав кинжал, — из-за этих тварей я ссорюсь с братом и иду в сарай, к лошадям и овцам, так и здесь я должен уступить?! Ну уж нет! Скотина будет в сарае, я в хижине, а алмасты — под дождем!»
Преодолевая страх, Чекхи двинулся в дальний угол сарая с непоколебимым намерением выгнать алмаста из сарая. Парень подошел, и только сейчас, с близкого расстояния, впервые в жизни хорошо рассмотрел его: Алмаст сидел на корточках и все равно был выше человека. Крупная массивная голова, посаженная на толстой, короткой шее из-за мощных и широких плеч кажется совсем маленькой. Небольшой, но широкий нос с большими ноздрями; глаза под узким лбом по своим размерам и форме похожи на лошадиные. В открытой пасти выделяются острые массивные клыки. Лицо, или скорее, морда покрыта густой короткой шерстью.
Только теперь понял Чекхи, что сделал ошибку приблизившись к этому, без сомнения, очень сильному зверю. У него мелькнула мысль: вернуться в хижину и принести факел, — уж огня-то боятся все звери.»
Но стоило парню повернуться, чтобы покинуть сарай, как зверь одним прыжком набросился и свалил его. Проворный юноша, при падении, нанес колющий удар в живот алмаста, но острые зубы зверя прокусили телогрейку из козьей шкуры и вонзились в левое плечо. Одной «рукой» чудовище обхватило шею юноше, но когти еще не успели вонзиться в нее, как Чекхи нанес еще два сильных удара в живот и в грудь зверя. Раздался страшный вопль.
Зверь на мгновение расслабился, этого вполне хватило — Чекхи нанес еще несколько смертельных ударов и освободился от страшных клыков алмаста.
Затем он медленно поднялся, внимательно осмотрелся, и убедившись, что зверь мертв, вышел. Боль не ощущалась, так всегда бывает, — в пылу боя она не чувствуется. Еле удерживаясь на ногах, шатаясь из стороны в сторону, Чекхи, с завидным упорством, загонял коней, коз и овец в сарай. Почуяв запах крови, животные не подчинялись его воле, но упорный парень все же добился своего- скотина не будет мокнуть под дождем.
Холодный дождь быстро остудил парня, дыхание постепенно выровнялось. Вместе с тем, потихоньку, его стал одолевать суеверный страх: одно дело из дали метнуть в алмаста камень, и совсем другое — убить. Как воспримет это Лятта Нана? Оставаться во дворе становилось нестерпимо страшно и он быстрым шагом, почти бегом, зашел в хижину.
У самой двери, сжав обеими руками свой меч, бледный от страха стоял Гарп. Он, конечно, слышал душераздирающие крики алмаста, его вопли, но… не видел что произошло в сарае. Будь там целое войско врагов, Гарп примчался бы на помощь брату. Его не испугали бы ни львы, ни тигры…, но там орал злой дух- алмаст. По разному переживают люди страх. Одни боятся змей, другие- высоты, третьи- воды… Человека все — таки можно научить лазить по скалам, плавать и даже ловить змей. Победить же свое суеверие может не каждый. Люди некоторые, скорее тронутся умом, чем решатся дважды на испытание таким страхом.
Мужество покинуло Гарпа. По его спине пробежали холодные мурашки, коленки охватила заметная дрожь, его могучее тело трясло, как в лихорадке. Лоб покрыл холодный пот. Руки сжимали меч, но его мужественное сердце оледенело от страха.
Чекхи шагнул в комнату, быстрым взглядом окинул Гарпа и все понял: его лучший и единственный друг не пришел ему на помощь. Все слышал, знал, что брат в опасности и не вышел. Какой позор!
Чекхи скинул с себя телогрейку, которую обычно одевал на голое тело, наскреб с углов комнаты паутину и приложил ее на кровоточащую рану на левом плече. Молча сделал перевязку. Гарп, тем временем с трудом сделал два шага к углу и присел, рядом со свертком своего будущего лука. Страх его еще не прошел, он по-прежнему крепко сжимал меч. Жалкий вид Гарпа, почему-то приободрил Чекхи, в душе он уже презирал брата, но в слух съязвил:
-Спрячь меч в ножны, чего его сжимаешь, отпусти, не то он задохнется,- сегодня войны не будет.
В этот злосчастный вечер друзья больше не обмолвились ни словом.
Чекхи притворился спящим, когда с рассветом Гарп укладывал вещи в дорогу. Гарп знал, что Чекхи не спит и поэтому, глядя куда-то в сторону, сказал:
-Собирайся, надо покинуть это гиблое место.
-Я останусь, не хочу обременять родственников.
-Мы пойдем в Герменчуг, я был там на днях.
-Ни одному аулу не нужен кровник!
-Нам немедля надо отсюда убраться! У нас нет другого выбора… Лятта Нана превратит нас в камни или нашлет проказу, — сгинем живьем!
-Пусть уходят алмасты, — мы сильнее их!
-Ты сошел с ума! Опомнись брат…
-Алмаст, как последний подонок, ударил меня в спину, а когда почувствовал мой клинок у себя в животе, то плакал, как жалкий шакал. Лятта Нана не любит трусов, она будет на нашей стороне.
-У тебя безмозглая голова! Скорее…
-Ты — трус! — Оборвал его Чекхи на полуслове.
После этих слов названные браться посмотрели друг на друга ненавидящими глазами. Только многолетняя дружба удержала их от смертельной схватки.
Не говоря ни слова, вскоре Гарп уехал, даже не попрощавшись.
Целый день лил дождь. Голодный и терзаемый самыми противоречивыми мыслями, Чекхи весь день просидел в хижине, покинутый единственным другом. Как ни странно, никто его не трогал, никто не врывался в его жилье.
Самым верным помощником и настоящим другом оказался для парня его кинжал. Чекхи никогда с ним не расставался и он еще ни разу не подвел хозяина. Несколько раз парень порывался выйти на свежий воздух, но каждый раз ему не хватило решительности, мужества. Будь с ним рядом человек, пусть самый хилый, пусть даже трусливый, страх витающий в хижине рассеялся бы без следа. Но он один и дорога к людям отрезана.
-«Почему убежал Гарп, ведь он не был трусом. Его знали как отважного воина и хевсуры, и тушины, и здесь… Сколько было поединков, каких он воинов побеждал! Кто лучше меня знает Гарпа? А я назвал его трусом, — думал Чекхи. Вдруг его озарило: — Почему убитые воины и купцы не вызывали у Гарпа столь тревожных мыслей, сколько этот проклятый алмаст, почему Лятта Нана позволяет мелчхинцам глумиться над собой, почему не покарает их? Нет, не прав Гарп, он ни слова не сказал, когда я до пояса разрубил парня, а ведь то был ЧЕЛОВЕК! Не могут быть эти мычащие попрошайки выше ЧЕЛОВЕКА. Почему Лятта Нана должна покарать меня? В этих краях с ней никто не считается, никто ей не приносит жертвы!»
За этими раздумьями прошел целый день и наступил тревожный вечер.
Как всегда, с наступлением сумерек ненавистные алмасты подняли вой, очень похожий на вопли плачущей женщины. Но для парня сегодня этот вой особенно неприятен, особенно тревожен. На лбу выступил холодный пот, волосы на голове стали необычно жесткими, как кусочки проволоки.
«Ну чего ОНА тянет, зачем мучает!? — громко стучали мысли в голове парня — Не боюсь я смерти, я кровник, рано или поздно, меня все равно должны убить.» Постепенно Чекхи смирился со своей участью и безразличный к окружающему миру, завалился спать. «Спящему легче умереть,» — подумал он.
Но парень еще не заснул, когда у самой хижины раздался истошный вопль алмаста. Душераздирающие крики оглушили лес. Через мгновение Чекхи уже смекнул, что во дворе идет жестокая борьба. Об этом не трудно догадаться: рычание и рев, хруст костей и скрежет раздираемого тела. В ночном шуме Чекхи отчетливо услышал визг раненного волка. «Неужели серые напали на самого алмаста?! — Пришла в голову кощунственная мысль — Как не побоялись!» Сжимая в руке кинжал, парень осторожно приоткрыл дверь и выглянул.
Дюжина матерых волков разрывали в клочья тело алмаста — самки. Еще живой алмаст отчаянно сопротивлялся, хотя ему жить осталось не долго: шея перерезана, из нее фонтаном хлещет кровь; острые клыки волков вспороли живот и сейчас раздирали внутренности. В нескольких шагах от них несколько волков, очевидно, павшие в схватке. У них у всех сильно разодраны спины. Такие страшные раны не нанес бы даже медведь. Увиденное поразило парня: «До чего мужественные звери эти волки, — восхитился он — волки никого не боятся ни алмастов, ни Лятта Нану. И если мне сегодня суждено умереть, — пусть меня убьют они — ВОЛКИ!»
Чекхи схватил лук и выпустил по волкам одну за другой шесть стрел. Все попали в цель. Но седьмого выстрела не получилось — сломался лук. Два раненых зверя отчаянно покружили на месте и побежали прочь. Другие, сразу после попадания, стали кататься по мокрой земле с ужасными стонами и через некоторое время замолкли.
Чекхи бросил лук и решительно вышел во двор. Свежий воздух ударил ему в лицо, опьяняюще наполнил легкие. «Жизнь устроена жестоко: алмасты навели ужас на меня, волки истребляют алмастов. Остались я и волки — соображал Чекхи — так кто же хозяин леса, кто же из нас сильней?!»
Появление рослого и крепкого парня, с кинжалом в руке, насторожило оставшихся волков они сильнее ощерили пасти и громко угрожающе зарычали. Но Чекхи уже ничего не боялся, он внимательно и хладнокровно следил за каждым зверем. Не теряя времени, парень уверенно направился к серым. Волки оторвались от своей добычи и один из них отошел в сторону, шагов на пять — шесть. Таким образом волки образовали треугольник в середине которого оказались человек и мертвый алмаст. Чекхи хорошо знал повадки волков и внимательно следил за вожаком.
«Не имеет значения, кто из этих разбойников сейчас ближе ко мне — рассуждал он — все равно первым кинется вожак». Чтобы ускорить ход событий, парень намеренно повернулся спиной к вожаку и сделал шаг в сторону одного из стоящих впереди волков. Вожак не замедлил этим воспользоваться: матерый сделал прыжок, но резкий удар кинжала рассек его голову на две части.
Два других зверя не решились продолжить борьбу, они медленно покинули поле боя, оставляя свою добычу, но сохраняя достоинство своего разбойничьего племени.
«Мне здесь жить, — думал Чекхи — другого дома у меня нет. Раз судьба мне улыбается и я еще жив, надо очистить двор и сарай от этих тварей». Тела алмастов были теперь безразличны парню, он тащил их по грязи подальше от хижины, в овраг и думал: «Мне здорово повезло, что в сарай забрался мальчишка-алмаст. Попадись я в руке чудовищу, убитому волками, — не быть мне живым! О если бы меня сейчас видел Гарп — у него разорвалось бы сердце, или он назвал бы меня настоящим ВОЛКОМ. Но я человек, я — человек!»
Радость победы над зверями, и прежде всего, радость победы над собственным страхом, скоро исчезла. Парень почувствовал что он одинок, что он голоден, что плечо его распухло. «Наверное будет нарывать» — заключил он. Быстрыми, привычными движениями Чекхи ошкурил волков и выбросил туши в овраг, прямо на тела алмастов.
Давно перестал лить дождь. Набежавший ветерок разогнал тучи в ночном небе, засеяли необычно ярко звезды, как будто хорошо вымытые долгим дождем.
Парень сделал глубокий вздох и молвил:
-Сегодня мое второе рождение.
Чекхи правильно определил свое состояние, это был уже другой человек. С этого вечера он больше никогда не делился с алмастами своей добычей, не приносил им жертв. Наоборот, при малейшей возможности, вместо угощения посылал им вдогонку стрелы, и лес, иногда, оглушался их воплями. Однако странно устроен человек, эти существа исчезали, а Чекхи стал об этом жалеть: «Ну зачем я их прогнал, — размышлял он — чем мне они мешали? В чем-то Гарп, несомненно, был прав, не ужился я с людьми, а теперь и с алмастами. Одиночество — какое оно тягостное, — я здесь сойду с ума! Нет все-таки надо идти к людям». Чекхи чистил гриву своего коня, когда посетили его эти грустные мысли. Но через минуту он будто очнулся от своих мрачных мыслей и громко обратился к своему верному коню:
-Обузой я для родственников не стану и просить покровительства в чужих аулах, у чужих людей, тоже не буду. Ни перед кем не буду унижаться, никогда! Весной, если я выживу ты отвезешь меня в родной Чартли, где никакие кровники меня не найдут.
Конь, казалось, внимательно слушал парня, будто он все понимал. Чекхи обхватил его за шею и похлопал по ней своей массивной ладонью, затем спрятал свое лицо в густой конской гриве.
— Ни перед кем не буду унижаться, никогда! Весной, если я выживу ты отвезешь меня в родной … — повторил он.
Но как говорится, человек предполагает, а бог располагает. Не суждено было парню попасть в Чартли — ни весной, ни позже. Он никогда не покинет этот благодатный край.
Чекхи шел по тропинке над высоким берегом петляющей Гумс. Он медленно поднялся на возвышенность и очутился среди густых деревьев кизила и мушмулы, Впереди, чуть дальше видна широкая поляна и парень прошел туда. С высоты окрестности видны, как на ладони: внизу змеей извивается река, окруженная со всех сторон лесом. Вдали, к югу, на горизонте высоченные горы, с ледяными вершинами. На солнечном небе ни единого облачка, лишь далекие вершины гор белеют в безбрежной синеве чистого неба. С левой стороны от поляны громоздятся лесистые горы, где много дичи, диких плодов и ягод; с другой стороны за речкой низина, сплошь покрытая лесом, без единой полянки. И кажется конца нет зеленому лесному морю. Только на самом горизонте, на севере, у подножья Брагунской горы разлила свои воды Селжа. Поляна где в середке стоит Чекхи вся усеяна спелыми ягодами земляники. Жужжанье пчел и звон цикад наполнили воздух. Бурно цветет лето. Чекхи любил приходить сюда: прошлой осенью он обнаружил здесь остатки городища, основанного и покинутого его предком Гарпом. Но изучив местность повнимательней, Чекхи пришел к выводу, что до поселения здесь Гарпа, за сотни лет до него, здесь было древнее городище. По всем признакам, в отдаленном прошлом тут жили ремесленники и воины, землепашцы и скотоводы. Об этом свидетельствовали скромные находки: обрубок меча, бронзовые наконечники стрел и копий, лемех от плуга, кости домашних животных, черепки глиняных горшков. Место для городища, без сомнения выбрали многоопытные воины. Подступиться к нему и штурмовать врагу было бы не легко. С одной стороны городища крутой берег реки, с другой — Качкалыковский хребет с непроходимым лесом. За городищем глубокая балка. Лишить защитников воды длительной осадой невозможно: при помощи кожаных ведер, привязанных к длинным веревкам можно черпать воду из реки. Но городище было безжалостно уничтожено и разграблено. Здесь прошло могучее войско, натиск которого не смогли сдержать защитники..
«Прошло, наверное, не более 200-300 лет — размышлял парень, как заглохла здесь жизнь. Почему Гарп со своими воинами ушел отсюда, ведь здесь красивые места, мог возникнуть прекрасный город? А может быть — улыбнулся Чекхи — все кто назван именем «Гарп» боятся алмастов?»
То. что осталось после завоевателей безжалостно уничтожало время: дожди и ветры, стужа и жара стирали с лица земли остатки жилищ и боевых башен. Только наблюдательный человек мог заметить былое поселение, сплошь заросшее деревьями и кустарником. Чекхи назвал это место Гумс — Корта, а низина у реки до сих пор зовется в народе его собственным имением — Чекхи-Тохе. Внимание охотника невольно привлекают шорохи, — это ящерицы снуют среди травы. Воздух все сильнее наполняется птичьими голосами. В кроне невысокой груши пристроился дятел и барабанная дробь разносится далеко окрест. Дятел не обращает на охотника внимания, будто его здесь нет совсем, птица старательно занята своим делом. На краю небольшой поляны зоркий охотник в зарослях лебеды замечает серну, она не видит человека и мирно пасется. Но тут сойка вылетела на поляну и своим неприятным криком насторожила серну. В след за сойкой на открытое место вышел медвежонок. Серна, уже предупрежденная сойкой об опасности, начала озираться по сторонам, и, едва заметив косолапого, двумя прыжками оказалась на противоположной стороне поляны… рядом с человеком. Лучник не долго целил в жертву. Дело это было довольно привычным. Только мастерское владение этим не хитрым оружием защищало, кормило, одевало и обувало его владельца, с тех пор, как он жил в лесу обреченный на одиночество.
Серна вдруг споткнулась, но удержавшись на ногах, стремительно промчалась мимо охотника через балку и далее в дремучий лес. Чекхи не спеша проследил за ее упругими прыжками, закинул лук за плечо и быстрым шагом, без суеты, уверенно пошел за подранком. Идти пришлось долго, почти до вечера. Наконец следы крови начали редеть, пробиваясь сквозь густые заросли орешника, охотник нашел свою жертву: серна лежала бездыханная, опустив свою красивую голову в родничок. В области сердца, между ребрами торчал обломок стрелы. Дикие козы, серны — довольно частая добыча охотника. Но каждый раз, при охоте на них, Чекхи поражался удивительной воле этих животных к жизни. Вот и сейчас, стрела если не задела, то наверняка прошла рядом с сердцем, а серна испетляла весь лес и завела парня бог весть куда.
«Если я когда-нибудь надумаю сушить орех для лука, заворачивая его в шкуры, — размышлял Чекхи — я обязательно использую шкуру серны — самого быстрого животного, каких я только знал. Человек пронзенный стрелой, обычно делает несколько шагов, бледнеет и озирается по сторонам, призывая своим жалким видом к себе на помощь. Раненный волк вихрем вертится на месте, как юла, пытаясь своими хищными зубами извлечь стрелу и если это ему удается бежит в спасительный лес, если нет — отчаянно идет на охотника.
Другое дело серна. Она летит почти не касаясь земли, словно нет никакой боли, словно нет смертельной раны. Какое мужество! И почему с серной сравнивают девушек? Она красива, это так, но мужества в ней не меньше, чем красоты. Размышляя таким образом, Чекхи уже давно ошкурил свою добычу, развел костер, изрубил и спрятал тушу в свою охотничью сумку. Жирные кусочки мяса издавали веселое шипение на древесных углях. Тем временем небо вдруг заволокло густыми черными тучами. Легкий ветерок повеял дождем. Первый порозовевший кусок мяса, извлеченный из костра, Чекхи перебросил через левое плечо, — духу леса. Отдыхать после хорошего ужина было некогда, собирался хлынуть ливень. Парень быстро собрал свой небольшой скарб и двинулся в сторону старого дуба с огромной расщелиной — дуплом. В своей хижине он ночевал редко, там все напоминало о людях. Чекхи много охотился, ночевал где придется. Охота отвлекала от воспоминаний былой жизни, прогоняла мрачные мысли.
У него не было ни братьев, ни сестер, мать свою он не помнил. Отец его, как и все чартлинцы, был сторонником жестокого воспитания сына, мечтал видеть в нем непобедимого воина и поэтому отдал его на воспитание гиганта Чаборза. Единственный сын Чаборза — Гарп стал для Чекхи и другом и братом. Чаборз увез с десяток ребят на прародину, в далекий Чартли. Так, в горном Чартли, расположенном в живописном уголке Центрального Кавказа, прошла его юность.
Чартлинцы испокон века были скотоводами. Пасли овец, стригли шерсть, ткали ковры и готовили знаменитые на весь Кавказ овечьи сыры. При появлении опасности пастухи становились воинами и отстаивали свою свободу. Были здесь свои знаменитые мастера — оружейники, мечи и кинжалы которых легко было отличить от других по широким и необычно упругим, крепким лезвиям. Воинов чартлинцев звали на помощь и соседние племена, с которыми на протяжении веков жили дружно. Как замечено, история народов развивается по спирали: когда-то мирную жизнь чартлинцев взорвал князь Элта, теперь, много лет спустя, появился Лечи …
В истории племен и народов иногда появляются люди, энергия которых, резко меняет веками сложившийся уклад жизни. Одними из таких людей были Элта и Лечи. После смерти старика — отца Лечи сменил пастуший посох на меч, а теплую бурку на кольчугу. Он в одиночку начал грабить купцов, двигавшихся по Дарьяльскому ущелью. Многие чартлинские удальцы, прельщенные богатыми трофеями, примкнули к Лечи, оставив традиционное овцеводство, завещанное предками. Сам Лечи пользовался особым расположением князей-соседей. Всегда был желанным гостем в их домах, ел и пил с ним за одним столом. В свою очередь, князья всячески поддерживали, поощряли набеги на других соседей. Вскоре Лечи, не без помощи высоких покровителей, сколотил хорошо вооруженный отряд грабителей. Соблазнился и Чаборз, он вместе со своим сыном и воспитанниками тоже присоединился к Лечи. За короткий срок разбойники несказанно разбогатели. Лечи хорошо поставил шальное дело: через некоторое время он уже не грабил купеческие караваны, а получал с купцов дань за право перехода через Дарьял. Теперь появилось больше свободного времени для набегов на более отдаленные племена.
Предприимчивые купцы стали нанимать воинственных чартлинцев для охраны своих караванов от других племен. Однажды, с богатыми купцами, неожиданно, покинул родные горы Лечи. В отсутствии славного предводителя среди оставшихся разбойников пошел спор за лидерство. Исчерпав все мирные средства новоявленные «вожди» дали ход оружию. В этом побоище погибло много воинов.
Сложил свою буйную голову и великан Чаборз, отец Гарпа, прихватив с собой на тот свет сразу четверых вояк. С хорошо навьюченным обозом Чекхи и Гарп перешли Дарьял и присоединились к своим родственникам в ауле Чартой. Дальнейшие события мы уже знаем.
Пройдя две — три сотни шагов в глубь леса, охотник добрался до дуба, где надеялся получить долгожданный отдых и укрыться от дождя.
Дупло было довольно просторное, низ дупла, кем-то старательно устлан травой и сухими листьями. Сон не заставил себя долго ждать.
Дождь прекратился далеко за полночь. Ночной ветер разогнал тучи и на небе сквозь густую крону деревьев ярко замерцали звезды. Сон у охотника чуткий и его ухо уловило детский плачь, доносящийся из лесной чащи.
«Откуда здесь люди, неужели мне почудилось? — подумал Чекхи — может я забрел к Герменчугу?» Но всхлипы ребенка все время приближались.
Охотник внимательно всматривался в ночную тьму. Наконец чей-то огромный силуэт, от которого исходили всхлипы поравнялся с дуплом. Не раздумывая, Чекхи выхватил свой меч и изо всех сил, щедро отпущенных ему природой, вонзил его в тело чудовища. Что силуэт принадлежал чудовищу он не сомневался, — в лесу нет зверей, издающие детские вопли. Существо не подозревало о грозившей опасности и спокойно лезло в дупло, к охотнику. На этот миг и пришелся удар меча. Чудовище отпрянуло и сотрясая лес свирепым переходящим на хрипы ревом ушло в чащу, унося в своем теле меч охотника. Парень быстро схватил лук, долго искал в потемках стрелу, но когда наконец тетива была натянута, рев и хрипы прекратились. Через мгновение лес снова наполнился детским плачем. Где-то рядом, несомненно, плакал ребенок. Покинуть свое убежище охотник не решился. Не опуская лука и не смыкая глаз парень простоял в дупле до первых лучей солнца. К тому времени плачь давно прекратился и лес потихоньку стал наполняться чириканьем птиц. От свежего ветерка шелестели умытые листья деревьев. Рядом, в десятке шагов от дупла вихрем промчался выводок дикой свиньи, очевидно кем-то напуганный в столь ранний час. Между веток соседнего дерева сверкнули недобрыми огоньками глаза дикой кошки и исчезли, словно призрак. Неожиданно закуковала кукушка, словно сообщая, что начался новый день. «Что за черт! Впервые слышу в такое время кукушку. Мир с ума сходит.»- Только теперь Чекхи решился покинуть дупло. Каково же было его удивление, когда у подножия дуба он увидел карапуза-мальчика, спокойно спящего свернувшись калачиком. Охотник осторожно перенес малыша в дупло, внимательно осмотрелся кругом и увидел на земле бурые пятна, кем-то обильно пролитой крови и успокоено произнес:
-Кровь! Значит я ранил не духа, а животное.
Теперь в нем проснулись охотничий азарт и надежда вернуть свой меч.
С луком на перевес и кинжалом на изготове, он отправился на поиски чудовища. Лук заряжен стрелой, смоченной желчью павлина. При помощи таких стрел убивали не съедобных зверей: волков, алмастов, диких кошек, шакалов…
Шел он очень осторожно, внимательно изучая каждое дерево, каждый кустик, прислушиваясь к каждому шороху. Идти пришлось совсем не долго, следы крови скоро оборвались и охотник увидел громадную медведицу. Могучее тело гиганта распласталось у высокой чинары, подмяв под себя не большой куст шиповника. Чекхи простил себе свой ночной испуг — зверь был очень крупным. Широкое лезвие меча по рукоять вонзилось под кадык, острое лезвие торчало из-за тыльной части шеи. Не теряя времени, охотник довольно быстро, привычными движениями снял шкуру с медведя. Чекхи не ел мяса животных, имеющих клыки, такова была традиция. Поэтому у высокой чинары осталась лежать большая куча нетронутого мяса.
Некоторое время спустя, он, вернее, они были уже в пути. На руках у Чекхи был мальчик, на спине целая гора: большой сверток медвежьей шкуры, сума с тушей серны, лук и колчан со стрелами. Через три перехода, уже после полудня, охотник с мальчиком был у своей хижины. Радость, как и беда, одна не приходит. Чекхи был приятно удивлен, когда увидел, в своем дворе родственников.
Сунтар, Цуга, Исмайл, Балка вместе со своими женами и всем хозяйством переселились к своему племяннику из Джунгута. Несмотря на то, что гости были родными братьями покойного Гака, отца Чекхи -все же только Сунтар и Исмайл были старше племянника.
Радость Чекхи была беспредельной. По древним обычаям горцев, хозяин в течении трех дней не имеет права задавать вопросов своим гостям, поэтому все сразу объяснил Сунтар:
-Встретили в Брагунах Гарпа, он рассказал о твоем «святотатстве», — убийстве алмаста. Затем мы узнали, что на тебе кровь человека и, что ты «не хочешь стать для нас обузой». Огорчил ты нас, Чекхи, — разве можно так думать, как может быть племянник обузой?! Я вижу ты совсем одичал… Мы приняли ислам и жертв больше духам не приносим. С алмастами можешь и дальше воевать, — это не грех. А вот с мелчхинцами необходимо искать мира, нужно примириться. Новая религия разрешает прощение кровнику и даже поощряет ее. Будем добиваться, чтоб тебя простили.
-Что с Гарпом? — Нарушил обычай Чекхи — Почему его нет с вами?
-Гарп не пошел с нами, — отвечал Исмайл — он воюет в низовьях Тярка с жалкими потомками великих монголов с калмыками. Гарп со своим товарищем — Батой, серьезно занялся «освобождением территорий». Однажды он неожиданно исчез, мы его не видели целый месяц. Потом снова вернулся, но уже с целым отрядом, человек 500 воинов, среди которых чартой, цонтарой, харачой, гуной, ялхой, гордалой и сесаной- жители окрестных аулов. Среди воинов были две девушки — Яхита и Серижа, говорят они убежали из дому. Гарп попрощался с нами и со своим отрядом направился в далекие края, — туда, где восходит солнце.
-Что он там ищет?
-Сказал, что найдет там Лечи…, что отобьет тамошним варварам желание ежегодно приходить в наши края. Обещал вернуться с «живым товаром»…
Рассказ потряс Чекхи. Судьба вернула ему родственников, но заодно навсегда отняла названного брата. «Эх Гарп, Гарп, — невольно пронеслось в его голове, — откуда у тебя столько ненависти к людям, — работорговец! Поживи ты один в лесу, среди зверей, ты бы понял, — Что такое ЧЕЛОВЕК! С Батой, с твоим врагом, вас объединила жадность и жажда наживы. Не построишь ты своего счастья на крови и слезах других людей. Это невозможно!»
Ранним утром пятеро мужчин основательно обсуждали достоинства и недостатки Гумс — Корта для строительства здесь нового аула. О преимуществах Гумс-Корта для строительства аула читатель уже знает. Мудрый и рассудительный Сунтар нашел недостатки: «аул должен быть, непременно, рядом с древней дорогой, где движутся купеческие караваны — это первое. Мы должны знать, чем живут наши соседи, и что нового в далеких краях. Все это даст нам дорога. Второе: надо поселиться на равнине, подальше от склонов гор, чтобы тающий снег и весенние ливни нас не затопляли. Выходит опять возле дороги. Третье: Мы можем торговать с купцами или, как прежде, охранять путников, их караваны- будем иметь стабильный достаток. А что касается защиты аула, то его защищают люди: герои или трусы — от городища на Гумс-Корта, хорошо укрепленного остались жалкие руины… И еще: Гарп стоял там несколько лет и ушел, не захотел жить на руинах. И мы не будем, — плохая примета жить на чужих руинах.»
-А я, грешным делом, подумал, что он тоже, как и мой брат,- ушел из-за алмастов… — все весело рассмеялись.
С доводами Сунтара все согласились. Новое место для будущего аула подыскали быстро, оглядев окрестности с высоты Гумс-Корта. Новый аул расположился недалеко, немного ниже разрушенного городища, рядом с караванной дорогой, на берегу небольшого озерка, образованного многочисленными родниками.
Кстати, озерце это исчезло всего 80-100 лет тому назад. Причиной послужила вырубка лесов на северном склоне Качкалыка прямо над аулом.
В результате постепенно исчезли роднички питавшие озерцо, а затем и само озерце. Сейчас на его месте построен двухэтажный детский садик.
Населением нового аула была одна молодежь: самому старшему- Сунтару лет сорок-пятьдесят, младшему — четыре годика. Молодые трудолюбивые парни работали нипокладая рук, с раннего утра до позднее вечера. Хижины и сараи возникли быстро. Далеко окрест разносился перезвон молотков из новой кузни, где орудовали знаменитые на весь Кавказ кузнецы-оружейники.
Но сейчас ковались не знаменитые кинжалы и мечи с изображением волчьих голов на рукояти. Ковались серпы, лемеха для деревянных плугов, топоры… Из ближних и дальних аулов сюда пригоняли овец, коней, привозили кукурузу, фасоль, масло, мед и др. в обмен на изделия из железа.
В такой меновой торговле были приобретены кроме скота и продуктов питания, полтора десятка рабов. Здесь всем нашлось дело, женщины вовремя подавали кушать, следили за хозяйством, а Карин (Найденыш) так назвали мальчика, часами играл с подаренным ему волчонком.
Так у подножья Качкалыковского хребта, рядом с Гумс-Корта зародился новый аул. Название свое Гюмсе он получил от протекающей рядом реки, а широкую известность благодаря мастерам-оружейникам.
Спутником любого нового поселения рано или поздно становится… кладбище, куда из аула, по непреложным законам жизни, переселяются люди-покойники. Возникло кладбище и в Гюмсе. Первым покойником стал Балка,- молодой цветущий юноша, которому, как говорится, жить да жить. Погиб он трагически: зимой случайно встретился на узкой тропинке с медведем-шатуном, голодным и свирепым. Парень мужественно боролся за свою жизнь, но медведь оказался сильнее. Место этой трагедии носит в народе имя этого юноши: Балки-бер. Постепенно аул Гюмсе стал расти. Начали переезжать к своим сородичам на благодатные земли чартлинцы из других аулов: Гилна, Най-бера, Даура, Брагунов, Тарки, Кяшкара, Джунгута …
Не мог тогда предположить Чекхи, что маленький аул Гюмсе, основанный его предком Гарпом и возрожденный им, со временем превратится в мощный индустриальный город Гудермес и станет по своему значению вторым городом Чеченской Республики
Часть осени и почти всю зиму чеченцы проводили в развлечениях: принимали гостей, ходили по гостям. Это было самым любимым временем, разумеется для тех, кто хорошо потрудился в теплое время года. Весь год готовились к этому периоду, — периоду Гостя. Главным человеком в доме становился Гость, считалось, что он от бога, а хозяин дома — его прислужник. Все лучшее в хижине подавали Гостю, все, что он похвалит ему дарилось. Мужчины развлекали Его житейскими историями, женщины показывали кулинарное искусство. Стоило появиться в чьей-то хижине гостям, как туда собирались аульчане и начинались зажигательные танцы, весь аул наполнялся весельем. Самые красивые девушки танцевали только с гостями, если даже на вечеринке были их возлюбленные.
В ауле Гюмсе был праздник: третий день у Исмайла гостевали герменчугцы- коренастый добряк Бисолт и рыжий весельчак Мажа. Мажа обладал острым юмором и давно прославился во всех окрестных аулах, любим всеми. И сегодня изрядно захмелевший Мажа, внимательным взглядом окинул стол и начал:
-Как-то вечером, пришел ко мне приятель и говорит: «Какие все-таки несчастные овцы у этих соседей — чартой. Похудеют животные, подохнут».
Меня это удивило, я спрашиваю: «С чего ты взял? Отчего они должны похудеть, с какой стати должны подохнуть? И приятель весьма резонно отвечает: эти чартой дают травам всевозможные и не возможные названия и все травы едят сами, а бедные овцы голодают!
Раздался дружный хохот. Намек был понят, — принесли мясо.
-Твой приятель, Мажа, не первый, кто нам делает такого рода замечания,- сказал Цуга- гостил у нас однажды один Брагунец. Стеснительный был, в отличие от тебя, парень; уехал он домой, а его спрашивают: «как там живут соседи?» Он отвечает: «легко живут, просто — кому за обедом достанется нож, тот и ест арбуз!»
И снова раздается смех.
-Скажи, Чекхи, — спросил Бисолт — ты ведь не был женат, так откуда у тебя сын?
Желая поддержать веселье, Чекхи ответил:
-Жили говорят семь братьев. Пошли они на охоту и набрели на берлогу. Старший брат решил заглянуть туда. Младший стал отговаривать, но тот все же залез. Видят братья, что старший ногами дрыгает, схватили они его и вытащили, смотрят — старший брат без головы. Тут они заспорили: была у него голова, или не было. Пятеро говорят, что, наверное, все-таки была!
Младший брат не сдается: не было у него головы, иначе он в берлогу не полез! Спор есть спор и его необходимо разрешить. Пришли они к жене старшего брата и все разом спрашивают: скажи у твоего мужа голова была?
Сноха сильно задумалась, но ответила разумно: однажды отец мой говорил моей маме, что если у их зятя была бы голова, он бы на нашей дочери не женился! Значит у моего мужа головы не было. Но я ему каждый год шила шапки — тогда выходит, что у него голова все же была. Говорят — продолжал Чекхи — братья те до сих пор спорят. Женатым я не был и Карин мне достался не от женщины. Я его отнял у медведицы. И теперь как те братья гадаю, кто же все-таки его мать? Ведь, говорят были нарты, рожденные медведицей. Хотя сам я в это мало верю, а Карин, вы видите, на нарта совсем не похож.
Наступило молчание. Рассказ неожиданно потряс гостей, особенно Мажу. Хмель исчезла, лицо вдруг стало бледным. Мажа, не скрывая своего волнения, тихо обратился к хозяину:
-Чекхи, прости меня, может быть я ошибаюсь. Прошло время, а оно многое меняет- наступила пауза. Мажа притянул к себе Карина, усадил его на колени, погладил по голове и продолжил, — короче говоря, сестра моя Альбина живет в Мелчхе. Там она замужем. Однажды со своим двухлетним сыном, по имени Ваха и с моим зятем, Тихсом, они шли в гости к нам, в Герменчуг. Дорога идет по дремучему лесу и, как известно, не близкая. Так вот, на одном из привалов с ними случилось несчастье: медведь схватил ребенка и уволок в лесную чащу. Люди ничего не смогли сделать.
Наступила тишина, никто не хотел ее первым прерывать. Сделав глубокий вздох, через некоторое время, первым начал Бисолта:
-Я, как и все мелчхинцы и герменчугцы, знаю эту жуткую историю. По истине, то был для нас черный день. Не знаю, но думаю, что Чекхи спас именно Ваху, -он такой же рыжий, как Альбика и Мажа …
-Извини Бисолта, что я тебя перебил, — вступил в разговор Исмайл- Карин сын Чекхи, а сыновьями не разбрасываются! То, что он рыжий мы видим, что его отняли у медведицы- мы знаем. Узнали теперь, что где-то медведь украл мальчика, тоже рыжего. Но кто сегодня докажет, что наш Карин и есть тот самый Ваха. В жизни ведь бывают и коварные совпадения.
-Исмайл, я не говорю, что это тот самый мальчик. Мы все Ваху в душе давно похоронили. Ни одна мать, ни один отец не имеет права отнимать у Чекхи сына, даже если они и узнали бы своего мальчика. Они своего Ваху не уберегли. Чекхи его спас, теперь Ваха — Карин и у него новый отец! Все правильно…
Всем понравились мудрые слова Мажи.
-Мажа, ты в этом деле человек не посторонний — сказал Чекхи- я знаю горе матери, твоей родной сестры, потерявшей сына. Любая мать всегда узнает своего дитя. Передай Альбике: если Карин- ее Ваха, а я в этом уже ни капли не сомневаюсь- она его обязана забрать. Я свою мать совсем не помню, рос без матери и, теперь, не имею права лишить ребенка мамы.
А дальше события развивались быстро. Через несколько дней Альбика узнала и обняла своего сына Ваху. У Карина-Вахи был еще один брат. Встреча сына с матерью обернулась неожиданной радостью для Чекхи, — он спас жизнь мальчику, двоюродному брату покойного Алхаста, благодаря этому он освобождался от преследования кровников.
Карин-Ваха, теперь все его так называли, стал сыном двух отцов и благодаря ему Чекхи больше не был врагом для мелчхинцев. После примирения, родственники Карин-Вахи переселились из Мелчхе в Гюмсе.
Весть о невероятном событии быстро облетела аулы и в этот период, в период ГОСТЯ, в ауле Гюмсе побывало много гостей. Все гости, как один, желали Карину-Вахе традиционное чеченское: «Расти мальчик мужественным, как ВОЛК!»
В эти минуты мальчик с восторгом смотрел на своего спасителя, на Чекхи, героя истребившего алмастов и побеждавшего волков.
В ознаменование аула Гюмсе, родившегося, несомненно, под счастливой звездой, Чекхи установил 2-х метровый камень. Его хорошо помнят наши старожилы, особенно двукрылое солнце, изображенное посредине клинописного текста. Памятный камень простоял до злосчастного 1944 года рядом с городской мечетью. По сведениям, до нас дошедшим, его раздробили кувалдами и использовали при закладке фундамента при строительстве здания почтового отделения.
Сквозь годы, до сего года хорошо сохранилась могила Чекхи. Она находится на старинном, почти забытом, кладбище гудермесцев, у слияния рек Гумс и Хулхулу, не далеко от нового села Керла Энген. Могила Чекхи единственная из всех других, на которой стоит прекрасный Чурт-памятник с удивительно красивым орнаментом и найти ее среди заросшего деревьями и кустарником кладбища не трудно.
Sobar.org
Продолжение следует.
