1860-1900 гг.
Духовенство по своей численности в Российской империи составляло всего 1 % от населения. На Кавказе численность духовенства достигала наибольшего предела в стране и составляла 3 % от количества жителей региона. Число мусульман на Кавказе также было велико и составляло 46,79 % от всего населения края. Власть уделяла пристальное внимание духовному развитию общества, религию использовали как один из рычагов управления населением. В начале XIX века вышел интересный документ, характеризующий ту эпоху, он гласил: «По указу Его императорского величества, самодержца всероссийского, все мусульмане России должны выполнять все требования своей религии, строго исполнять ее догматы. Вероотступников наказывать следующими тремя способами: первый раз – розгами, второй раз – палками, третий раз – нагайками».
В том же 1833 году был сделан татарский перевод этого указа, скрепленный подписью муфтия Сулейманова. В 1849 году наместник на Кавказе Воронцов составил проект Положения об устройстве мусульманского духовенства Кавказа. Этот Проект был выработан в разгар Кавказской войны и шел на большие уступки местному духовенству. В начале 70-х годов XIX века это положение было пересмотрено по настоянию управляющего делами Кавказского комитета Гулькевича. Вот как описывал он свое предложение министру внутренних дел Российской империи: «Ныне правительство может свободнее преследовать свои цели, даруя устройству духовенства только то, что потребно для интересов империи».
Мечети стали строиться по планам, утвержденным Терским областным правлением. Кроме того, на эти постройки должны были предъявляться особые разрешения начальника области. Также возведение мечетей должно было быть согласовано с командующим войсками Кавказского военного округа. Мусульманам разрешалось иметь своих мулл по одному на селение, имеющее не менее 300 человек мужского пола; муллы избирались населением, а утверждались и устранялись начальником области. Для каждого приходского (мечетского) общества полагалось по одному мулле. При больших мечетях могли состоять несколько мулл, по одному в село на 150-200 «дымов», но не более 5 мулл, один из которых считался старшим. Муллы избирались общественными приговорами и «выдерживали испытание» при горском словесном суде, в правилах мусульманского закона, по программе, утвержденной Наместником на Кавказе в 1876 году. В конце XIX века мулл, не соблюдавших своевременно постов и праздников ислама, органы русского самодержавия призывали к порядку, объявляя им строгие выговоры через полицейские управления.
После кровавого подавления восстания 1877-78 годов царский режим в основном изображал терпимость по отношению к исламу в целом в Чечне; православной церкви было даже запрещено проводить миссионерскую деятельность в Чечне и Дагестане. Об этом периоде толерантности, выказанном царской Россией, по крайней мере, внешне, многие вспоминают с благодарностью до сих пор. Согласно официальным статистическим данным в 1876 году в Терской области насчитывалось 582 мечети, а к 1887 году их число возросло до 615.
В 1877 году в Хасав-Юртовском округе было 73 мечети: 1 каменная и 72 саманные. В том же 1877 году в Аргунском округе насчитывалась 81 мечеть – все они были деревянные. В Грозненском округе было 144 мечети, из них 110 – саманные, 34- деревянные. В Веденском округе действовало 115 мечетей, из них было 8 каменных и 107 деревянных. На 353 села Грозненского, Аргунского и Веденского округов Терской области в 1874 году приходилось 182 мечети. В приблизительном подсчете к одной мечети относилось 2 села. Согласно статистическим данным, в одних чеченских селах совсем не было мечетей, в других, таких как Шали и Урус-Мартан было по 8-9 мечетей на село. В тех же самых округах функционировало 15 православных церквей.
По данным 1913 года, только в Чечне насчитывалось 806 мечетей и 427 медресе. К 1917 году число мечетей у чеченцев выросло до 2675. Всероссийская перепись 1897 года выявила среди чеченцев приверженцев православной веры. Хотя их число по отношению к мусульманскому населению было незначительным, но сам факт их присутствия говорит о религиозной толерантности чеченцев, об отсутствии в обществе ярого религиозного фанатизма, при котором инакомыслящие не решились бы открыто высказать свои взгляды. В 1856 году майор Властов, интересуясь историей чеченцев, вызвал к себе старика Заура, славившегося знанием чеченских преданий, в укрепление Куринское и через перевод штабс-капитана Баты Шамурзаева узнал о происхождении чеченцев. Вот что поведал Заур: «Аул Керстень-аух был назван так потому, что в нем даже теперь живут христиане. Он был центром расселения всех чеченских племен. Не скрою от тебя, что я знаю, наверное, что седьмой отец мой ел свинину. Я не помню крестов, но слыхал, что мы исповедовали какую-то другую веру, но какую именно – не знаю».
Горцы постоянно пополнялись выходцами из России. Во время Кавказской войны многие солдаты, казаки и даже крестьяне бежали в горы. Там они женились на чеченках, обзаводились хозяйством и занимались мирным трудом. Возможно, многие из них продолжали придерживаться веры своих отцов, но уже идентифицировали себя с чеченцами. В свою очередь в казачьи станицы по разным причинам бежали чеченцы в одиночку и целыми тейпами, бежали и представители других народов. Об этом говорит чеченский историк Умалат Лаудаев, указывая на своих бежавших сородичей в станице Червленной. В ту же станицу бежали крестьяне-горцы из тейпа селения Гуни Веденского округа. Живя много лет в станице Червленной, гуноевцы породнились с казаками, растворились среди них. Гуноевцы никогда не забывали своей прародины, всегда встречались со своими сородича- ми, помогали друг другу. В станице Червленной живут казаки, ведущие свое происхождение от чеченцев. Об этом говорят (русско-чеченские) фамилии: Гуноевы, Закаевы, Гулаевы, Титкины, Росламбековы, Бугаевы. При вступлении в казаки инородцам без каких-либо ограничений, так же, как и русским, нарезались земельные наделы, выдавались ссуды из войскового капитала, разрешалось иметь оружие. Однако предоставление этих прав увязывалось с необходимостью принятия христианства, чем ставило претендентов перед нелегким выбором отречения от традиционных религиозных приверженностей своих этнических сообществ.
Прослойка инородцев в казачьей среде к концу XIX века не превышала 2 %. Осужденным горцам, высланным с Кавказа, но принявшим в ссылке православие, разрешалось вернуться на родину с согласия руководства края. В конце XIX века нескольким чеченцам удалось даже стать церковнослужителями. По свидетельству Ахмада Сулейманова до революции в начальной церковно-приходской школе училось несколько чеченцев. Перепись 1897 года выявила уровень грамотности населения Российской империи. При проведении переписи грамотными считались все, кто умел хотя бы читать. В конце XIX века приобретение грамотности заканчивалось в основном к 16 годам. Был подтвержден факт утраты навыков чтения и письма грамотными людьми, если эти навыки в течение длительного времени не подкреплялись. В ходе исследования земских статистиков в 1880-1890-х гг. было выяснено, что уже через 3-4 года после окончания начальной школы рецидив безграмотности имел место у значительной части населения. С 1880-1887 гг. по 1894-1897 гг. в 50 губерниях России доля учащихся в сельской местности по отношению ко всему сельскому населению увеличилась с 1,8 % до 3 %. Этот показатель несколько ниже уровня грамотности «по-арабски» кавказских горцев. На Кавказе арабской грамотой владело 4 % мужчин и 0,5 % женщин. Также Первая всеобщая перепись населения 1897 года выявила общее количество грамотных горцев, это число составило 4,9 % и горянок – 0,6 %.
Несмотря на заметный рост светских школ на Кавказе, положение народного образования было очень плохим. После Сибири и Туркестана, Кавказ занимал последнее место в пределах Российской империи. Если принять общее количество детей школьного возраста (8-11 лет) равным 9 % от всего населения, и тогда окажется, что более ¾ детей на Кавказе находились за порогом школы. В отношении начального образования Кавказ занимал 39 место из 44 стран. С 1879 по 1883 год, в течение 5 лет, школы с преподаванием на кавказских языках с 17,9 % были сокращены до 9,6 % (почти вдвое). С 1883 по 1884 год эти школы с 9,6 % падают до 1,2 % (сокращаются в 8 раз). С 1885 по 1888 год они снижаются до 0,6 % (более чем в 4 раза). В 1891 году они совсем упраздняются. В то же время в некоторых мечетских школах Терской области русские учителя преподавали учащимся русский язык. В 1886 году на каждую 41 тыс. населения Чечни приходилось грамотных 211 человек, из них умело писать на русском языке 69 человек и на арабском 142 человека. Попечитель Кавказского учебного округа К.П. Яновский, привел средние данные, выведенные из числа осужденных в течение 10 лет восемью кавказскими окружными судами по всем родам преступлений. Полученные результаты исследования привели Яновского к выводу, что: «… неграмотных преступников в 2,5 раза больше, чем грамотных, а неграмотных преступниц в 10 раз больше, чем грамотных». Им было высказано предположение, чтобы большую часть расходов на земскую стражу употребляли бы на устройство и содержание школ, с дополнительным обучением учащихся земледелию, пчеловодству и другим специальностям».
Большим преимуществом при зачислении на службу в регулярную армию, казачьи войска и милицию пользовались горцы, владевшие русским языком и грамотой. Зная, какую выгоду дает обучение грамоте, привилегированные сословия из горцев Северного Кавказа стремились определить своих детей в светские учебные заведения. Из 66 жителей Аргунского округа, включенных в состав Чеченского конно-иррегулярного полка грамотных было 8 человек. Из них русскую грамоту знали лишь двое: коллежский регистратор Шахбулат Шерипов и юнкер Джаватхан Исламов, остальные владели арабской грамотой – Мака Тепсаев, Муча Дзоков, Уши Арсанукаев, Айдемир Тагиров и другие. Процент грамотных среди нижних чинов абадзехов, темиргоевцев, бжедуховцев, кабардинцев, карачаевцев зна- чительно был ниже, чем среди чеченцев и ингушей. Характерно, что некоторые чеченские и ингушские богачи, крупные муллы и шейхи, устраивавшие для простых людей арабские школы, своих детей учили в русских школах. Так, известная семья миллионера Т. Чермоева около своего фамильного кладбища в Ханкальском ущелье построила мечеть и медресе, где содержала за свой счет преподавателя- муллу. В городе Грозном видный шейх Дени Арсанов при своем доме устроил в специально отведенном для этого помещении низшую арабскую школу для обучения детей Корану и содержал муллу.
«Терские ведомости» в 1891 году писали: « Время уже показало, что горские жители с большой охотою посылают своих детей в русские школы, которыми они, как люди смышленые и практичные, очень дорожат». Грозненская горская школа не могла принять всех желающих. Так, в начале 1894/95 учебного года было подано более 70 прошений о приеме детей, исключая прошения, поступившие на имя начальника Терской области, в количестве около 50. Принято было только 45 человек. «Нужно было видеть овладевшее отчаяние, как родителей, так и детей, которые по несчастной случайности не попали в число учеников школы. Многие из детей и даже родителей вышли из школы со слезами на глазах», – отмечается в протоколе педсовета школы, требующего расширить прием в школу. Ценность мусульманского образования понимали не только носители восточной культуры, но и многие представители русского общества. Вот одно из высказываний Л. Штернберга, которое он приводит в своей работе «Инородцы. Общий обзор»: «Можно критически относиться к ценностям мусульманского образования, но нельзя отрицать что-то, что дает оно в духовном отношении мусульманским массам, ставит их в умственном отношении несравнимо выше окружающего русского населения. Громадная сеть мектебе и медресе созданная частной инициативой, резко выделяется на фоне школьного убожества русского населения. Внешние условия русской религиозной политики еще более укрепили этот могучий цемент национальности».
«Мы сталкиваемся на Кавказе (в Дагестане и Чечне) последних десятилетий до революции, – пишет профессор А.Н. Генко, – с фактом столь широкого распространения знания арабского языка, какого, по замечанию академика Бартольда, не встречалось ни в какой другой стране из числа тех, где арабский не является родным языком населения». Духовных школ в царской России – в Чечне и Ингушетии – насчитывалось более 200. В них обучалось около 3 тысяч детей. Основным методом обучения в религиозных арабских школах являлось заучивание на арабском языке молитв и других религиозных текстов. Все обучение можно разделить на 4 основных этапа:
I. Характеризовался тщательным зазубриванием азбуки;
II. Включал первоначальное чтение по отрывкам текстов религиозного содержания;
III. Чтение Корана самостоятельно, но при помощи учителя;
IV. Включал изучение религиозных догм.
Окончившие полный курс становились муллами и имели право обучать детей. В Чечено-Ингушетии в 1900-1910 годах стали выпускать произведения на родном языке с использованием реформированного арабского алфавита. Так, в 1910 году Гайсумов Сугаип выпустил книги на этом алфавите, введя в него еще новые, дополнительные изменения. Таким образом, мы видим, что в Чечено-Ингушетии арабский алфавит, в целях приспособления его к чечено-ингушской фонетической системе, несколько раз реформировался. Перевод чеченской письменности на русский алфавит создал возможность использовать для нужд родной письменности все богатство русской полиграфии: кадры полиграфических работников, наборные машины, единые кассы типографских шрифтов, а также пишущие машинки с русским шрифтом. В начале XX века в Терской области было 115 медресе и 138 мечетских школ, мектебе.
Мактаб (мектеб – место, где пишут) – начальная школа обучения детей. Располагалась обычно на территории мечети. Мактаб – ступень, для продолжения учебы в медресе. Мусульманские школы Циркуляром по управлению Кавказским учебным округом были включены в разряд начальных училищ. Окружные начальники ежегодно должны были отправлять сведения в Главное управление наместника Кавказского о числе школ, количестве учителей и учащихся, с разделением их по полам и национальностям. До 1880 года Главное управление никакими статистическими данными о мусульманских школах на Кавказе не располагало. Существовали некоторые сведения, но они были отрывочны, отсутствовала единая система сбора информации. Частные учебно-воспитательные заведения разрешалось открывать и содержать только русским подданным, поэтому в арабских школах не преподавали турки, персы, арабы, которых было довольно много в тот период на Кавказ.
Сразу после завершения Кавказской войны, в 1859 году в Чечне, при мечетях наиболее крупные мусульманские школы действовали в следующих селах: Брагуны (21 ученик), Старый Юрт (30 учеников), Новый Юрт (14 учеников), Кени-Юрт (24 ученика), Верхний Наур (24 ученика), Нижний Наур (17 учеников), Бено-Юрт (22 ученика), Мундар-Юрт (20 учеников), Али-Юрт (15 учеников), Чечен-Аул (11 учеников). В 1877 году в Веденском округе насчитывалось 28 мусульманских школ, в которых было 198 учащихся. Если говорить о светском образовании, то в 1863 году в Терской области было всего 195 учащихся, которых обучали 16 учителей. В 1886 году число учебных заведений в области значительно увеличилось. По вероисповеданию все учащиеся распределялись следующим образом: православных было 6081 человек, мусульман 260 человек. Общее число учащихся достигало 7447 человек. В 1887 году увеличилось число мусульман, их стало 350 человек. В 1859 году в крепости Грозной работала горская школа, в которой обучалось 60 воспитанников. Школа была открыта с целью: «… обучения туземных мальчиков говорить, читать и писать по-русски и началу арифметики».
К сожалению, школа просуществовала недолго и была закрыта. 24 ноября 1863 года, в крепости Грозной, согласно Уставу горских школ, Высочайше утвержденному 20 октября 1859 года, была открыта начальная горская школа. Попечитель Кавказского учебного округа так характеризовал задачи этой школы: «Горские школы служат для распространения гражданственности и образования между горцами и доставляют средства к воспитанию и обучению детей семейных офицеров, для чего при школах открыты пансионаты». В горской школе было определенное количество вакансий, как для горцев, так и для русских. Грозненская школа была двухклассной. Успешно ее окончившие, поступали в гимназии, реальные училища, на открывавшиеся в них вакансии казенных пансионеров из горцев Терская дирекция снабжала пансион школы одеждой, обувью и бельем. Начальник Терской области регулярно осматривал все горские школы. В 1883 году в области насчитывалось 3 горские школы, они располагались в Грозном, Нальчике и Назрани. В то же время в Кубанской области, как и в Кутаисской губернии, была только 1 горская школа. Первоначально Грозненская горская школа размещалась в казенном помещении, выстроенного из саманного кирпича. Однако, не смотря на ежегодный капитальный ремонт, обходившийся казне в 1000 рублей, здание совсем обветшало. В 1871 году было принято решение арендовать в Грозном новый дом на 10 лет, с платой 1500 рублей в год. Хозяин дома обязался проводить в течение этого срока весь капитальный ремонт.
4 марта 1872 года Император утвердил заключение Департамента Государственной Экономии на выделение ежегодного кредита из казны в 1500 рублей для аренды помещения под Грозненскую горскую школу. В первый учебный год в школе было всего 3 учителя и 40 учащихся. В горской школе существовал подготовительный класс. Обучались только мальчики. За обучение была установлена плата – 3-5 рублей в год. Бедные от взноса денег освобождались, по представлению педсовета и с разрешения военного начальства.
В горской школе преподавали:
а) Закон Божий (православный);
б) Мусульманский закон;
в) Русский язык (чтение и письмо);
г) Арифметику;
д) Географию;
е) Чистописание.
Первоначально Грозненская горская школа была в ведении Кавказского горского управления. В январе 1871 года ее присоединили к Кавказскому учебному округу. 13 марта 1892 года школа была передана в Министерство Народного Просвещения. Высочайшим повелением от 13 марта и 26 декабря 1868 года инородцам-нехристианам была дарована льгота относительно возраста при поступлении в 1 класс среднего учебного заведения. Циркулярным предложением Министерства Народного Просвещения от 15 ноября 1888 года за № 16681 льгота была продлена. Окончившие с хорошими успехами курс начальной горской школы принимались без экзамена во 2 класс уездных училищ и гимназии Кавказского учебного округа. При горских школах открывались пансионы. Кавказское руководство тратило средства на пансионеров, желая: «…облегчить родителям содержание детей, разумным и нравственным воспитанием вкоренить в молодом поколении горского юношества истинные правила чести, долга, трудолюбия и порядка и через то приготовить их к гражданственности, которая есть главная цель образования». Годовая плата за пансионеров составляла в 1891 году 80 рублей.
Все воспитанники пансионов носили форменные полукафтаны из темно-зеленого сукна и того же цвета фуражку. Количество мест в пансионе при Грозненской горской школе было ограниченно. Всего 40 учеников, в число которых входило 25 детей почетных чеченцев и кумыков и 15 детей русских чиновников – в 1891 году обучались на полном пансионе. При каждом пансионе находилось определенное штатом число унтер-офицеров и рядовых. Не только дежурные унтер-офицеры, но и комнатные надзиратели не имели права сами наказывать воспитанников. Наказание назначал смотритель училищ и в крайних случаях – педсовет. Воспитанников кормили 3 раза в сутки. На завтрак подавали калмыцкий чай с хлебом и вареные овощи; обед состоял из 2-х блюд и ужин – из супа с мясом и овощами или каши с маслом и мясного блюда. Если в пансионах появлялась возможность пригласить учителя гимнастики, то смотрители обязаны были это сделать. Заболевшие пансионеры отправлялись в местные госпитали и лазареты и принимались в офицерские отделения.
Чиновники, служившие в горских школах и пансионах, получали пенсии из Государственного Казначейства, куда поступали вычеты из их жалованья. В 1885 году в Грозненской горской школе было в начале учебного года 41 пансионер, в конце – 45 пансионеров. Из них 29 человек были мусульманами. Из 45 человек, бывших в пансионе: 28 посещали подготовительный класс, 7 человек – 1 класс и 10 человек – 2 класс. Всего в этом учебном году в школе насчитывалось 133 ученика. Хорошим поведением отличились 22 учащихся, отличным – 106. За год подвергались аресту на срок больше 2 часов 17 человек. Исключений из школы не было. По Уставу горской школы каждый воспитанник мог оставаться в одном классе не более 2-х лет. Нерусским воспитанникам разрешалось учиться в подготовительном классе не более 3-х лет. За каждого казенного стипендиата в горскую школу поступало из казны 60 рублей в год. Грозненскую горскую школу посещали родители – смотрители читали им годовые отчеты. Через каждые 2 месяца учащимся выдавались табели об успехах в учебе и поведении. В среднем в начале учебного года поступало порядка 60 прошений о зачислении в школу, из-за недостатка вакантных мест 1/3 приходилось отказывать. Особенно почетным было поступление выпускников Грозненской школы в Ставропольскую гимназию, которая считалась очень престижным учебным заведением, и где для горцев было выделено всего 3 вакансии, одна из которых предоставлялась дагестанцам. Принимались только те кандидаты, которые свободно говорили по-русски и могли выдержать экзамен в соответствующий их возрасту класс.
В 1866 году педсовет Грозненской горской школы рекомендовал для продолжения обучения в Ставропольской гимназии двух учеников: Умаева Дода (13 лет) и Сулейманова Анзора (12 лет), которые читали, писали и рассказывали свободно по-русски, имели знания по арифметике, географии, истории. К концу 90-х годов XIX века в горской школе и других учебных заведениях Грозного появились преподаватели-чеченцы, окончившие ее и сумевшие пробиться в институты и университеты. Так, например, в 1888 году в Тифлисский Александровский учительский институт был принят стипендиатом от Веденского округа Абдул-Межид Кужуев и успешно его закончил. В 1897 году в Грозненской горской школе работал учителем Таштемир Эльджуркаевич Эльдарханов, впоследствии политический деятель, член I и II Государственной Думы. В это же время с Эльдархановым в одной школе работал помощником учителя подготовительных классов Арсемир Яндаров и учителем мусульманского закона – мулла Идик Исмаилов.
Из отчета попечителя Кавказского учебного округа за 1883 год мы узнаем, что больше всего заседаний педагогических советов было в Грозненской школе, их насчитали 36. Также грозненские учителя отличились своей дисциплинированностью. У них оказался самый низкий показатель по числу пропущенных учителями уроков – он составил всего 2 %, во всех других горских школах средняя цифра равнялась 5,9 %.
В 1880 году в кавказском учебном округе была разработана «Программа по сбору материала по изучению Кавказа». Учителям горских школ предписывалось собирать следующие краеведческие материалы, описывающие разные местности Кавказа:
1. Название села, аула. Происхождение такого названия – на основании фактов или преданий.
2. Время основания, главные события, происходившие в нем.
3. Географическое положение места, климат, геологический состав почвы, растения, животные.
4. Численность населения и его состав.
К сожалению, эта программа всеобъемлюще не была выполнена не только в XIX веке, но даже и в XXI столетии мы только начинаем ее разрабатывать. Одной из главных проблем национальной горской школы была проблема языкового барьера между учителем и учеником. Даже на самых первых ступенях обучения учителя редко прибегали к родному языку учащихся. Чаще всего это происходило из-за отсутствия национальных кадров и знания местного языка. Ученикам приходилось бессознательно, автоматически изучать русские слова и выражения, что вело к преступлению умственных способностей и отставанию в обучении. Несколько улучшал положение многонациональный состав школы, особенно быстро русский язык усваивался в пансионе, где дети общались между собой круглосуточно. Кавказский учебный округ требовал от преподавателей точно по срокам прохождения школьных программ. В силу этого учителя, не заботясь о том, что 50 и даже 80 процентов их учащихся не усвоили пройденного, продолжали обучение дальше.
Ученики часто выводили из себя учителей своим отставанием в обучении, начинались конфликты, многие из которых грозили перерасти в национальные распри. Попечитель Кавказского учебного округа в 1879 году разослал учителям специальную директиву, по которой им запрещалось оскорблять учеников и особенно задевать их национальное достоинство. В конце XIX века Кавказское руководство, во главе с наместником пришло к заключению, что местные языки в школах и пансионах должны изучать не только горцы, но и представители других народов, населяющих край. По Высочайше утвержденным 22 ноября 1873 года Правилам было предоставлено учителям право преподавать желающим воспитанникам местные языки.
В своем докладе попечитель Кавказского учебного округа настаивал на обязательном изучении местного языка русскими учениками. Вот как он излагал свои мысли начальнику Главного управления: «Полагая, что знание местных языков крайне необходимо жительствующим здесь русским, а в особенности служащим в судебных, административных и полицейских должностях, я признавал бы возможным, чтобы каждый из поступающих в пансион на казенно-штатные вакансии для детей русских чиновников обязан был изучать один из местных языков, преподаваемых в учебном заведении. В противном случае он должен быть исключен из кандидатских списков, а на освободившуюся вакансию необходимо взять ученика, давшего обязательство изучать туземный язык». На это предложение была наложена резолюция наместника на Кавказе, в которой он приказал немедленно приступить к выполнению этой меры в отношении не только кандидатов, но уже и числящихся по спискам учеников. Светских школ в чеченских аулах почти не было, в Грозненской школе училась лишь малая часть чеченских детей, и многие родители, особенно во время поступления, возмущались малым количеством вакансий, открывающимся для горцев и предполагали убрать из названия школы слово «горская». Нередко это недовольство выплескивалось на страницы местных газет.
Между тем, по наблюдениям современников, чеченцы были очень способными людьми. Они с любовью занимались науками, успешно заканчивали уже в то время институты и университеты, многие из них стали полезными деятелями для России. Веденская Горская начальная школа для мальчиков туземцев обучала 20 человек, однако, по распоряжению начальника Терской области, эта школа с сентября 1877 года была закрыта вследствие ее «дурного» влияния на туземное население. А ведь немногие родители могли себе позволить отправить своих детей за сотни верст в городскую школу, и, скорее всего это была единственная возможность учиться детям недалеко от дома. В горских школах ученики-мусульмане выполняли свои религиозные обряды. В этом отношении очень характерно решение педсовета Назрановской горской школы от 22 мая 1887 года о прекращении учебы на пять дней в связи с наступлением исламского праздника – байрам. Поощрялись полезные игры, и частности «туземные». Директор отдела по физическому воспитанию детей в Московском Политехническом музее Е. А. Покровский просил кавказских учителей описать местные игры, о которых он был наслышан, вместе с горскими игрушками выслать их в Москву для экспозиции на выставках. Воспитанники Грозненской школы собирали фольклор. Так, уроженец Наура, Шахан Батукаев передал своему учителю Т. Эльдарханову сказку «Завет отца». Арабский язык ученики изучали факультативно, по желанию. В отчетах школ подчеркивалось, что учащиеся с большой охотой занимались пением, в связи с чем, педсовет Назрановской школы 9 марта 1896 года вынес решение о приобретении скрипки и нот, в Грозненской школе был свой оркестр. В Грозненской горской школе проводились домашние спектакли для учащихся, родителей и «именитых» граждан.
В 1894 году в этой школе были поставлены две пьесы: «Бежин луг» Тургенева, «Музыканты» – сцена в стихах, о которой присутствовавшие отозвались с самой лестной стороны. При Грозненской школе открылась библиотека. С 1865 года она стала доступна для всех горожан. В Грозненской школе отсутствовали специальные, оборудованные по последнему слову техники физические, химические и естествено-исторические кабинеты – сказывался недостаток средств. 18 июня 1889 года была введена в процесс обучения военная гимнастика, которая должна была знакомить детей с началами воинской дисциплины, развивать патриотизм, способствовать физическому развитию.
Для преподавания военной гимнастики приглашались нижние воинские чины. В программу входили:
1) Строевые упражнения;
2) Вольная гимнастика;
3) Упражнения с подвижными снарядами (с палкой, мячом);
4) Упражнения на неподвижных снарядах.
Разрешалось устраивать игры на свежем воздухе вместо уроков гимнастики. Строгих предписаний относительно формы одежды не было. Гимнастика была обязательным предметом обучения для всех мужских учебных заведений Министерства Народного Просвещения. В Грозненской горской школе обучали столярному и токарному мастерству. В 1882 году на Всероссийской промышленно-художественной выставке, за высокое качество своих экспонатов Грозненская горская школа от Министерства государственного имущества получила диплом IV разряда. В газете « Терские ведомости» 22 сентября 1885 года сообщили, что канцелярия Государственного имущества на Кавказе получила серебряную медаль с дипломом, для вручения ее участнику Всероссийской промышленно-художественной выставке 1882 года – Муминаду Дудукаеву, за чеченские бурки. Награда нашла своего героя через 3 года после выставки. В 1901 году Грозненская горская школа участвовала в Кавказской выставке предметов сельского хозяйства и промышленности.
В павильон Кавказского учебного округа были представлены следующие экспонаты:
1. Альбом видов школы;
2. Альбом письменных работ по русскому языку;
3. Ящик для конвертов из красного дерева;
4. Ножи из красного дерева для разрезания книг;
5. Мягкая скамейка для ног;
6. Яблоки и груши;
7. Варенье из абрикосов и клубники;
8. Мед.
Выставка имела успех у посетителей, и многие ее участники были награждены памятными медалями и дипломами.
Нохчалла.com, З.Х. Ибрагимова.
Благодарим наших постоянных посетителей за предоставленный материал.
