Первая половина XIX в. в истории российско-горских отношений в исторической науке получила название Кавказская война. Одни ученые датируют ее 1817-1864 годами – со времени появления А.П.Ермолова на Кавказе до поражения адыгов на Черноморском побережье. Другие считают началом войны конец 20-х гг. XIX в., когда был провозглашен имамом Гази-Магомед, а окончание, относят к 1859 г., когда состоялось пленение Шамиля. Третья группа ученых, учитывая достаточную условность термина «Кавказская война», предлагают говорить о народно (национально)-освободительном движении горцев Чечни и Дагестана в 20-50-х гг. XIX века.
Главная причина длительной Кавказской войны в XIX в. заключалась во все возрастающем колониальном расширении Российской империи в южном направлении, что удовлетворяло не только интересы государства в целом, но и корпоративные интересы дворянско-помещичьих и торгово-буржуазных сословий. Это «расширение» осуществлялось преимущественно силой – за счет захвата территорий малых народов.
Перед российскими генералами ставилась четкая задача: горцев подчинить, а если не подчинятся – «истребить совершенно». В качестве предлога были пущены в ход обвинения горцев в «набегах» и «хищничествах», в природной дикости и отсталости. При этом умалчивалось, что основную часть продовольствия и фуража на свое содержание царские полки на Северном Кавказе добывали грабежом горских аулов. Конечно, как и любая империя, Российская империя несла колонизируемым народам определенный универсальный порядок и экономические перспективы, но за это горцам следовало заплатить высокую цену – всеобщим и безусловным рабством.
Надо отметить, что в самом горском обществе были объективные предпосылки, способствующие экономической, а затем и политической ориентации горцев на более развитую Россию. Российская ориентация в Чечне как предпочтительное направление во внешней политике страны, несомненно, присутствовала. Это обстоятельство усугубило и без того сложную общественно-политическую ситуацию в стране.
По мнению большинства историков, формирование обще-народного движения сопротивления экспансии России на Северном Кавказе стало прямым ответом на жестокую тактику генерала Ермолова. Объединяющей идеологией повстанцев стало религиозное учение мюридизма. Однако, хотя лидеры горцев выступили под религиозными лозунгами и провозгласили свою борьбу «газаватом» – войной за веру, на самом деле их деятельность носила чисто военно-политический характер. Первым использовал учение мюридизма для достижения политических целей чеченский шейх имам Мансур, попытавшийся в конце XVIII в. объединить горцев разных национальностей в рамках единого теократического государства. Примерно через полвека аналогичную попытку предприняли дагестанские суфийские шейхи. Считается, что первым проповедь газавата в Дагестане начал шейх Мухаммед Ярагинский. В основе пропаганды М.Ярагинского лежали требования социальной справедливости, находившие живой отклик у подавляющего большинства горцев.
В 1829 г. руководство национально-освободительным движением перешло в руки ученика и наследника М.Ярагинского Гази-Мухаммеда. Он был провозглашен имамом – верховным предводителем мусульман Дагестана (включая, видимо, и Чечню). Ближайшими его сподвижниками являлись гимринский уздень Шамиль и выходец из хунзахской знати Гамзат-бек. Свою деятельность Гази-Мухамед начал с попыток физического уничтожения своих политических противников из числа горской знати, которые склонялись к мирным отношениям с Россией. Но эти попытки оказались неудачными. Гази-Мухамед едва сам не попал в плен и был вынужден какое-то время скрываться.
В 1830 г. Гази-Мухамед благодаря успешной агитации своих сторонников объявился с большим почетом в Чечне. Его сопровождал небольшой отряд вооруженных дагестанцев. Вскоре общая численность воинов Гази-Мухамеда достигла 12 тысяч. Большинство их были выходцами из чеченских аулов. Гази-Мухамед строил планы захвата всех крупных крепостей в Чечне и Дагестане: Кизляра, Грозной, Внезапной. Попытка захватить Дербент в 1831 г. закончилась неудачей. Но вслед за этим отряды Гази-Мухамеда делают стремительное движение к низовьям Терека и внезапно захватывают Кизляр. Затем Гази-Мухамед предпринимает карательный поход против ряда чеченских селений, которые отказали ему в поддержке: Старый Аксай, Кошкельды, Аллер-аул, Гудермес и др. Это, однако, не помогло ему остановить продвижение русских войск. Под их натиском Гази-Мухамед, «…очень недовольный чеченцами за изъявление ими покорности русским», отступил обратно в Дагестан. Вскоре после этого, в октябре 1832 г. Гази-Мухамед погиб в своем родном селении Гимры, которое взяли штурмом русские войска. Неотлучно находившийся при имаме Шамиль спасся благодаря своей исключительной храбрости и физической выносливости. Будучи раненным, он шашкой прорубил себе путь через строй солдат и бежал из захваченного селения.
Официальным преемником Гази-Мухамеда стал Гамзат-бек Аварский. Шамиль считался ближайшим сподвижником и второго имама, хотя, очевидно, между этими двумя лидерами отношения складывались непросто. Предводительство Гамзат-Бека оказалось недолгим. В результате междоусобных распрей и интриг он был убит осенью 1834 г.
Третьим имамом был провозглашен Шамиль. Шамилю удалось преодолеть разногласия с чеченскими предводителями, среди которых видную роль играл Ташу-Хаджи. Совместно с отрядами Ташу-Хаджи войска Шамиля сумели успешно противостоять наступательным операциям русских военных экспедиций в Дагестане и Чечне. Видя в лице Шамиля сильного противника, царское правительство в 1837 г. попыталось вызвать его на дипломатические переговоры, обещая ему даже личную встречу с царем. Шамилю предлагали признать его власть над Дагестаном в обмен на признание им российского суверенитета над собой. Но Шамиль к тому времени настолько упрочил свое положение, что не видел причин, по которым ему следовало променять уже имевшийся у него статус фактически независимого правителя на высокую должность в российской государственной машине. И он отказался от встречи с царем.
В 1839 г. состоялось кровопролитное сражение царских войск с воинами Шамиля у укрепленного дагестанского селения Ахульго. Укрепление Ахульго после долгой осады пало, но самому Шамилю удалось выскользнуть из кольца окружения и скрыться на территории Чечни. Там его встретили весьма радушно, хотя положение его было весьма непростым. Несмотря на формальный титул имама Чечни и Дагестана, реально Шамиль находился в полной зависимости от принимавших его чеченских лидеров – Ташу-Хаджи и др.
Но, как это бывало и ранее, чеченские крестьяне с недоверием относились к собственным предводителям, опасаясь чрезмерного усиления их власти. Именно поэтому чеченцы традиционно предпочитали приглашать на княжение феодалов от соседних народов: они не имели родственной поддержки в среде чеченцев и могли быть сравнительно легко изгнаны. Это обстоятельство сыграло определенную роль в решении народных собраний чеченских обществ и отдельных селений обратиться в начале 1840 г. именно к Шамилю с просьбой возглавить восстание.
Свое быстрое возвышение в Чечне Шамиль поспешил использовать для того, чтобы окончательно подорвать влияние своего могущественного союзника – Ташу-Хаджи. В отличие от «прямоидущего» Ташу-Хаджи, требовавшего от чеченцев соблюдения шариата во всей полноте, Шамиль сделал жителям Чечни в этом вопросе много «послаблений», чем еще больше привлек их на свою сторону.
В 1840-1841 гг. Шамиль сделал вотчину Ташу-Хаджи – Ичкерию – своей основной базой, где по примеру предшественника учредил ставку в стратегическом месте – районе аула Дарго. Здесь сложилась столица имамата – молодого государства, воплощавшего в себе национальные чаяния народов Чечни и Дагестана.
В 1842 г. по требованию Николая I была организована военная экспедиция, перед которой стояла задача – уничтожить аул Дарго. Но воинским колоннам было не суждено даже приблизиться к аулу. По дороге они постоянно попадали под непрерывные обстрелы чеченских отрядов, несли тяжелые потери, и, в конце концов, были вынуждены повернуть обратно. В течение 1843-1845 гг. царским правительством предпринимались еще несколько серьезных попыток переломить военную ситуацию на Северном Кавказе, но все они были тщетны. Инициатива ведения военных действий принадлежала не царским генералам, а Шамилю.
chechnyatoday.com