Духовная и художественная культура чеченцев

Духовная и художественная культура чеченцев, так же как и других народов мира, первоначально основывала с ь на устных традициях. Практически все ее жанры и виды зарождаются в различных фольклорных формах. Это относится и к мифологии, и к искусству слова, и к театру, и к музыкальной и танцевальной культуре. Формирование чеченского фольклора происходит в специфическом этнокультурном окружении.

В III тысячелетии до нашей эры Кавказ стал местом пересечения культурных влияний различных цивилизаций благодаря тому, что здесь проходили кратчайшие пути сообщения между земледельческими цивилизациями древности и кочевым миром Восточной Европы. В материальной культуре, мифологии, языческих культах, устном народном творчестве чеченцев сохранились черты, указывающие на их связи с древнейшими цивилизациями Европы, Передней Азии и Средиземноморья.

 

 

Еще более четко эти связи прослеживаются при углубленном исследовании средневековых чеченских языческих культов и мифологии, где постоянно обнаруживаются параллели с языческими богами и мифологическими героями великих цивилизаций древности.

Исследование и запись произведений устного народного творчества чеченцев были начаты довольно поздно даже по сравнению с фольклором других народов Северного Кавказа, что было связано с перманентными военными действиями на территории Чечни вплоть до конца 80-х годов XX столетия. Вследствие этого целые пласты народного творчества в самых разных жанрах оказались безвозвратно утраченными.

Прежде всего это касается языческой мифологии, нартского эпоса, древней космогонии.

Свою роль в этом сыграла и внутренняя политика имама Шамиля, который видел в демократической традиционной культуре чеченцев главную опасность для авторитарного режима наследственной теократической монархии, которую он собирался создать на основе имамата.

В период правления Шамиля в течение четверти века на территории Чечни преследовалось все, что связано с музыкальной и танцевальной культурой, мифологией, обрядами и традициями чеченцев, изобразительным искусством. Разрешалось только исполнять религиозные пес­ни. Все это не могло не иметь негативных последствий для устного народного твор­чества и в целом для чеченской культуры. Но, несмотря на это, чеченский народ со­хранил свою этническую и культурную са­мобытность.

Чеченский фольклор содержит жанры, свойственные устному народному творчес­тву большинства европейских народов:

1. Мифология

2. Героический эпос

3. Сказки: волшебные сказки, сказки о животных, бытовые сказки

4. Легенды, сказания, предания

5. Песни: обрядовые, трудовые, лирические, колыбельные, героико-эпические (илли)

6. Пословицы, поговорки, загадки

7. Детский фольклор (песенки, считалки, скороговорки, загадки)

8. Религиозный фольклор (хадисы, сказания, песни, назмы)

9. Творчество жухургов и тюлликов (пьесы, стихи, песни).

Чеченская мифология сохранилась очень фрагментарно.

До нашего времени в народном ка­лендаре дошли отзвуки тотемических ве­рований, реликты земледельческих и ско­товодческих культов чеченцев, космого­нические сюжеты (Мадаева З.А. Вайнахская мифология // Этногра­фическое обозрение. 1992. № 3. С. 109.).

Имена божеств, олицетворявших раз­личные стихии природы, свидетельствуют об анимистских представлениях чеченцев: Латта-нана — Мать земли, Хи-нана — Мать воды, Меха-нана — мать ветров, Ун-нана — Мать болезней.

Чеченская космогония сохранилась в различных мифах о происхождении земли, солнца, луны, звезд. В чеченском мифе «О том, как произошло солнце, луна и звез­ды» солнце и луна представлены как юно­ша и девушка, которые гоняются друг за другом по кругу, но которым не суждено встретиться никогда.

Названия созвездий, отдельных звезд, Млечного пути также связаны с космо­гоническими мифами: Млечный путь — «Ча такхина тача — тропа рассыпанной соломы», Большая медведица — «Ворх вешин ворх седа — семь звезд семерых братьев».

У чеченцев также сохранился миф о Пхармате, нарте-кузнеце, который добыл людям огонь с неба, за что был обречен на вечные муки. Он перекликается с древне­греческим мифом о Прометее и грузинс­ким сказанием об Амирани.

Древнегреческий миф о золотом руне является отголоском древнего кавказс­кого (прежде всего нахского) культового праздника, который, вероятно, был свя­зан с какими-то календарными циклами, а не только с распространенным на Кавказе способом добычи золота, как считали до сих пор многие исследователи.

По информации С.-М. Хасиева, еще в средние века в Чечне отмечали праздник, связанный с 11-летним календарным ци­клом.

Во время празднества шкуру бара­на, обязательно белого и обладающего девятью необходимыми признаками, по­сле специальной обработки растягива­ли на дубовой раме — «джаар» (крест). Это культовое сооружение, называвшееся «дашо эртал» — золотое руно, сохраняло магическую силу, по поверьям чеченцев, в течение одиннадцати лет и тщательно охранялось (Хасиев С.-М. О традиционном отсчете времени у чеченцев // Рукопись).

Героический эпос чеченцев и сюжетно, и типологически вписывается в общекав­казскую эпическую систему, хотя и имеет специфические особенности.

Известный исследователь фольклора народов Северного Кавказа У.Б.Далгат на основе содержания и этимологии предло­жила следующую его систематизацию (Далгат У.Б. Героический эпос чеченцев и ингу­шей. М., 1972. С. 26.):

1. Первая группа (сказания о великанах, исполинах, богатырях-родоначаль­никах), к которой относятся эпичес­кие рассказы:

а) о великанах циклопического типа;

б) об исполинах, не относящихся

к типу циклопов (включая пред­ставление о будто бы реально существовавшем исполинском племени людей прошлого);

в) о могучих богатырях-родоначальниках (полумифических-полуисторических).

2. Вторая эпическая группа — сказания о трех типах героев:

а) нарт-орстхойцах, которые пред­ставляют собой местный вари­ант общекавказского нартского эпоса;

б) о местных героях;

в) о безымянных нартах.

3. Третья эпическая группа — сказа­ния, предания, легенды, не связан­ные с нартским эпосом, но имею­щие героико-эпическую типологию.

В чеченском эпосе, с одной стороны, собственно нартские сказания сохранились довольно фрагментарно, очень часто в позднейших версиях, но, с другой стороны, разновидности циклопических и нецикло­пических великанов представлены доволь­но ярко, что свидетельствует об исконной древности чеченского эпоса вообще (Далгат У.Б. Героический эпос чеченцев и ингу­шей. С. 29.).

Архаические мотивы, сохранившиеся в чеченских сказаниях о нартах, также яв­ляются подтверждением местного проис­хождения нартского эпоса. К ним относят­ся древнейшие пласты, зафиксированные в нартских сказаниях чеченцев, имеющие близкие параллели в древнегреческих ми­фах, существовавших, по крайней мере, в начале I тысячелетия до нашей эры. В на­чале третьей песни «Илиады» Гомер срав­нивает сражение греков и троянцев с бит­вой журавлей и карликов (Гомер. Илиада. М., 1980. С. 125.):

Так лишь на битву построились оба народа с вождями, Трои сыны устремляются, с говором, с криком, как птицы: Крик таков журавлей раздается под небом высоким, Если, избегнув и зимних бурь, и дождей бесконечных, С криком стадами летят через быстрый поток Океана, Бранью грозя и убийством мужам малорослым пигмеям, С яростью страшной на коих с воздушных высот нападают.

В основе этого сравнения лежит антич­ный сюжет о карликах, живущих на самом юге Океана, которые ведут войну с журав­лями, ежегодно перелетающими в теплые края. В чеченской версии мифа, записан­ной С.-М.Хасиевым, объясняется причи­на этой вражды: «Своими неблаговидными делами и гордыней нарты прогневили Бога. Чтобы наказать их и унизить, Бог ре­шил создать карликов — «пхагалбери» (в переводе с чеченского — заячьих всадни­ков. — Л.Ильясов), которые превосходили всех на свете физической силой, были не­уязвимы для любого вида оружия и мог­ли жить в разных измерениях. Карлики по­беждали нартов, но оказались настолько коварными и жестокими существами, что со временем не только нарты, но и все жи­вое на Земле обратилось к Богу с просьбой об избавлении от них. Вначале нарты реши­ли, что карлики неуязвимы лишь для муж­чин, и в бой с ними вступили амазонки, но и они не смогли одержать победы. Вот тог­да Создатель вспомнил о данном Им сло­ве и решил вызволить из-под корней самых высоких гор души проклятых воинов, про­явивших жестокость по отношению к вра­гу. Бог превратил их в журавлей, чтобы они низвергли карликов. С тех пор и существу­ет вражда журавлей и пигмеев» (Хасиев С.-М. Мифы о «заячьих всадниках» // Рукопись.).

На глубокую архаичность нартского эпоса чеченцев указывает чеченская вер­сия собственных имен эпических героев, показывающих на связи с древнейшими земледельческими культами.

Один из вариантов названия нартов в чеченском варианте общекавказского ге­роического эпоса — «нарт-орстхойцы» указывает лишь на географию их расселе­ния — «нарты, живущие в предгорьях или в Черных горах». Орстхойцами (орстхой) первоначально чеченцы называли жите­лей предгорий, независимо от их племен­ного и этнического происхождения, от чеченского «арц/арс — предгорья, невы­сокие, лесистые горы».

В вайнахском нартском эпосе, несмот­ря на его фрагментарность, представлены почти все общекавказские эпические ге­рои: Соска Солса, Боткий Ширтка, Хамчи Патараз, Села Сата.

Доминирующими темами вайнахско-го нартского эпоса являются:

1. Тема набега, столкновений и состязаний.

2. Тема богоборчества.

3. Тема благодати.

4. Тема гибели нартов.

В чеченской версии общекавказско­го эпоса позднее были смещены оценоч­ные акценты действий и поступков эпи­ческих героев, по всей видимости, в свя­зи с радикальной сменой системы обще­ственных отношений и ценностной шка­лы у чеченцев в период антифеодальной войны тейповых общин, результатом ко­торой стало установление тейповой демократии (Возможно, это связано также с влиянием мо­нотеистической религии, осуждавшей насилие и несправедливость.).

Об этом пишет в своей монографии и У.Б.Далгат: «Образы нарт-орстхойцев ли­шены той яркости эпических красок, кото­рая наблюдается в нартском эпосе. Вме­сте с тем имеются все основания говорить о героической интерпретации этих обра­зов; хотя сам героизм носит отрицатель­ную направленность, это не положитель­ный, а, условно говоря, отрицательный героизм. Другое дело «местные герои» , им уделено в сказаниях особое внимание, так как именно они составляют предмет народной идеализации. В ее основе ле­жат иные общественно-экономические и эстетические критерии. Несколько углу­бляются и расширяются понятия об иде­альном герое. Помимо непременных для него качеств — мужества, силы, могуще­ства, воинской доблести, — предметом восхваления становятся чувство долга и ответственности перед своими родичами, перед своими соплеменниками, а также способность самопожертвования лично­сти ради общего блага» (Далгат У.Б. Героический эпос чеченцев и ингу­шей. С. 199—200.).

Нартский эпос чеченцев нуждается в переосмыслении и новых исследовани­ях, учитывающих, в том числе, и архаич­ные фрагменты, записанные в последние десятилетия XX века чеченскими фоль­клористами. Необходимо также его более системное сопоставление с эпосом других северокавказских народов. Только в этом случае можно объективно рассуждать о характере возникновения нартских сказа­ний у чеченцев.

Сказки чеченцев (волшебные, сказ­ки о животных, бытовые) ничем не отли­чаются от произведений подобного жанра у других народов Северного Кавказа и Ев­ропы.

В волшебных сказках присутствуют и магические предметы, и люди, облада­ющие сверхъестественными способнос­тями, и сказочные животные (драконы, крылатые кони), и герои, совершающие путешествия в разные миры. В роли глав­ного героя часто выступает младший брат, который оказывается умнее, благороднее, мужественнее своих старших братьев.

В сказках о животных в роли главных действующих лиц часто выступают хитрая лиса, алчный волк, глупый медведь, так же как, например, в русских народных сказках.

В бытовых сказках преобладают ан­тиклерикальные, антифеодальные мотивы. В них мы встречаем лицемерного муллу, злую мачеху, коварного князя. Представ­лен в чеченском фольклоре и сюжет о мул­ле Насреддине, характерный для устного народного творчества исламских народов.

И в волшебных, и в бытовых сказках добро всегда побеждает зло, главный ге­рой из любых сложных ситуаций выхо­дит победителем. Это связано с тем, что дидактическая, воспитательная функция произведений устного народного творчества была основной наряду с художествен­ной, эстетической.

Богатым и разнообразным является песенный фольклор чеченцев.

Обрядовые песни включают в себя магические песни вызывания дождя, песни-заговоры; ритуальные: свадебные, песни-плачи). В Чечне, как и в соседних регионах, вплоть до середины XIX века на похороны приглашали профессиональных плакальщиц, исполнявших специальные песни (белхам), в которых описывались все достоинства умершего, его богатство, многочисленность и могущество его род­ни, пелось о том, насколько опустел мир с его уходом. Близкие родственницы (мать, сестра, жена, дочь) также могли исполнять песни-плачи, которые назывались тийжар.

Трудовые песни в фольклоре чечен­цев представлены довольно разнообраз­но: песни ткачей, плотников, косарей, па­харей, маляров, лесорубов.

Лирические песни представляют собой в основном девичьи песни о любви, счаст­ливой или неразделенной, они могут быть обращены к возлюбленному, близкой под­руге, это может быть исповедь матери.

Мужские песни (узамы) — это фило­софские размышления о жизни и смерти, о горькой доле абреков, арестантов, пос­вящения матери, другу, родине.

Вершиной устного народного творчес­тва чеченцев являются героико-эпические песни — илли. Возникновение илли отно­сится к XVI—XVIII векам и по времени сов­падает с периодом борьбы чеченских воль­ных общин с местными и чужеземными феодалами. По тематике илли можно раз­делить на следующие циклы:

1. патриотические песни (конфликт эпического героя с чужеземными феодалами или захватчиками);

2. песни социальной направленности (конфликт героя с представителями местной социальной верхушки);

3. песни о военных походах и набегах;

4. песни, посвященные дружбе и любви.

Илли воспевают мужество, друж­бу, верность слову, нравственную чистоту, скромность, уважение к женщине.

Главным героем илли является к1а нт — молодец, который обладает все­ми качествами положительного эпичес­кого героя. Он умен, находчив, смел, готов всегда прийти на помощь беззащитным и обездоленным, готов отдать свою жизнь за родину, при этом скромен и совершает подвиги не ради публичного одобрения.

Но при этом понятия «къонах» и «к1а нт» разновременные по происхожде­нию и разноуровневые в системе нравс­твенных ценностей.

Во многих илли проявляются особен­ности демократической культуры чечен­цев: уважение к представителям других народов, открытость и толерантность, от­ношение к человеку в зависимости от его личных качеств, а не этнической и конфес­сиональной принадлежности, предпочте­ние личной свободы и достоинства любым материальным ценностям.

После революции 1917 года устное на­родное творчество чеченцев, впрочем, как и других народов России, обрело новые жанры и тематику. Появились песни, пос­вященные революции, ее вождям, прежде всего В.И.Ленину, И.В.Сталину, Серго Ор­джоникидзе, Асланбеку Шерипову, песни о новой жизни: о колхозах, комсомольцах, об армии. При этом широкое распростра­нение грамотности, расцвет письменной литературы, появление национального те­атра привели к угасанию многих жанров фольклора.

В наше время фольклор представлен в основном лирическими девичьими песня­ми о любви, религиозными песнопениями-медитациями, назмами — религиозными песнями-медитациями, а также религиоз­ными преданиями.

 

 

КУЛЬТУРА ЧЕЧЕНСКОГО НАРОДА
ЛЕЧА ИЛЬЯСОВ