…как фактор его самосохранения в условиях депортации
Человечество на всем протяжении своей истории бьется над механизмом самопознания как в плане личностном, так и этническом. Нельзя сказать, что поставленная задача разрешена, даже по таким событиям, которые происходили на наших глазах. К ним относится и депортация чеченцев 23 февраля 1944 года. Передо мной не стоит задача найти и объяснить причины и мотивы выселения. На эту тему написано горы книг. Меня, как этнолога, интересует, может быть, совсем не привычный для современника срез: раз уж это стало реальностью, то, как повели себя чеченцы в сложившейся конкретной ситуации и почему именно так, а не иначе? Выдвинутый аспект не может быть освещен вне спектра темы вынесенного в заголовок. Выбор проблемы депортации чеченского народа, участником и наблюдателем которой оказалось мое поколение, представляется закономерной.
Первым делом хотелось бы повторить некоторые общеизвестные истины, которые в данном контексте представляются уместными. Высланными оказались более десятка народов Советского Союза, и все они были поставлены на грань этнического вымирания. Понесенные депортированными народами жертвы, среди самых обездоленных категорий: детей, стариков и женщин – никто еще не подсчитывал, и это ставит его в один ряд с Библейским. Если при фашистах евреи подверглись массовому уничтожению как часть этноса, оказавшегося в поле их влияния, то большевики – этносы в целом.
В 1948-49 гг., как известно, переселенные народы подверглись переписи на предмет, по терминологии документов, убыли. Это сделали и в отношении власовцев. Причем, последние должны были бы быть, по логике, самыми ненавистными. Тем не менее, процент убыли среди них был ниже, чем среди северокавказских народов, объединенных в одну графу. Причем к самим кавказцам отношение власти было также разным. Поэтому и процент потерь среди них, естественно, будет не одинаковым, что можно выявить при сопоставлении (приношу благодарность начальнику отдела национальной политики Министерства национальной политики… В.Гериханову, за напоминание этого факта) количества высланных и их численности по Всесоюзной переписи 1959 года.
Чеченцы, как и представители других народов, не избежали проявления человеческой слабости, девиации, но в преобладающем большинстве достойно перенесли все выпавшие на их долю тяготы. В этих чрезвычайно трагических условиях они вызывали к себе не только повышенную ненависть властных структур, но и служили примером для других, что не раз отмечалось и в СМИ. Мне лично известны ингуши, балкарцы, уйгуры, карачаевцы, немцы, украинцы и представители многих других национальностей, в том числе и русские, которые не только на словах, но и в 5-й графе называли себя чеченцами. Это демонстрирует, что было в них что-то такое, что делало их притягательным для депортированных народов (кроме субпассионариев, по Л.Гумилеву, и представителей трех нижних категорий – по классификации Юсуп-муллы, которые ненавидят все выделяющееся), даже для тех, кто явно был прежде настроен к ним враждебно. Этот факт – проявление к ним абсолютной симпатии простых тружеников – свидетельствует о их высоком гражданском статусе.
Вдумчивый и наблюдательный ленинградский ученый Лев Николаевич Гумилев первым попытался доказать, вопреки господствовавшей тогда идеологии марксизма, что «каждый этнос имеет свою внутреннюю структуру и свой неповторимый стереотип поведения».
«…Этнос – коллектив особей, выделяющих себя из всех прочих коллективов…».
«…Этнос не просто скопище людей, с теми или иными чертами похожих друг на друга, а система различных по вкусам или способностям личностей, …их деятельности, традиций, вмещающих географическую среду, этническое окружение…».
«…Этнос не поголовье людей, а динамическая система, возникающая в историческом времени. …Таким образом, реальную этническую целостность мы можем определить как динамическую систему, включающую в себя не только людей, но и элементы ландшафта, культурную традицию и взаимосвязи с соседями…».
Основная заслуга его заключается в том, что он показал, что этнос зарождается и развивается по естественным закономерностям, а потому является природным феноменом. Поэтому к этнической культуре следует относиться бережно и осторожно, как и к самой природе, недопустимое, необдуманное, скоропалительное объявление того или иного обычая, традиции или института «вне закона». В этнической культуре не бывает малозначимых явлений. Все рассчитано, подогнано и соответствует мировосприятию этноса.
Как оказалось, Л. Гумилев не оригинален в своем подходе к «этнической классификации». У Сумбулатова Абузара в 90-х годах вышла публикация от имени Юсуп-Хаджи о делении этноса на 6 типов по своему, скажем так, психологическому складу. При ближайшем рассмотрении, они, по сути, очень похожи на Гумилевские. Я слышал еще в детстве, что автором этого деления был Денилха-мулла Яхиев из Курчалоя. В конце 60-х годов авторство идеи приписывалось в г. Шали другому известному духовному лицу – Сугаип-Мулле. Вполне допустимо, что в целом корни умозаключения уходят в более отдаленные от нас времена.
Говорят, что история учит жизни. С этим нельзя не согласиться, но только с одним добавлением – «умных». Нет резона тут задерживать внимание на выяснении сущности последнего понятия, потому что каждый понимает его по-своему. К примеру, субпассионарий, по Л. Гумилеву, служит и доносчиком, и палачом, и… Это же следует сказать и о чеченском «IуьIа» и 2-х др. категориях. Естественно, и те, и другие собственное решение преподносят как обоснованное на УМЕ! Не только пассионарий ученого, но и «къонах» мулл с омерзением отвергнут подобное утверждение.
Интересно сопоставить широко распространенное мнение ученых об истории с одной из древнейших профессий. О другом сопоставлении помнят сегодня и знают лишь единицы. Речь идет об аналогичном сопоставлении у чеченцев ума — «хьекъал» с той же древнейшей деятельностью. Наши предки ум прозвали «кхахьпа» за его изворотливость. В этом отношении софисты, высмеивавшие основоположников классической философии за их излишнее увлечение тонкостями мыслительных процессов, выступали союзниками чеченцев. Чем больше размышляешь над гиперболизацией доли «ума» классиками философии в жизни человечества и влиянием их идей на современность, тем больше сомневаешься в верности пути их выбора. Ведь не случайно, именно воспеваемая классиками сторона ума стала основой жизни европейских народов, привела к материализму, затем к повальному атеизму, к утонченной игре власти в отношениях с собственными народами, ввергло мир в современную духовную нищету.
Выдвинув ум на передний план, классики философии отодвинули в тень этику – этого учителя жизни, учащего жить по велению сердца. Поэтому не удивительно, что развитие человечества пошло вкривь и вкось, где человек перестал понимать, что хорошо и плохо, можно или нельзя…
С позиций выбора между сердцем и умом, этикой и философией (традиционная культура чеченцев) чеченцы предпочтение отдали первым. Возможно, и поэтому каждый чеченец в отдельности не глуп, но в совокупности, мягко говоря, всегда оказывается в проигрыше в отношениях с бездушной властью (это, видимо, следует отнести не только к Российской, но и, как показали события последних десятилетий, к т.н. собственной).
Когда мы говорим об этике, то всегда предполагается наличие некоего нравственно-этического поля, нравственного императива, которым руководствуется тот или иной индивид. Это столь же естественно, как и смена времен года, дня – ночью и т.п. Как верно заметил Л. Гумилев: «Этика рассматривает отношения сущего к должному, а должное, как и сущее, в каждую эпоху меняется. Этика всегда, при всех жизненных коллизиях сохраняет свою полярность: альтруистическая, когда этнические интересы (т.е. общие) ставятся выше личных (семейных) и эгоистическая, когда, наоборот, личные (семейные) интересы возобладают. Ясно, что этика отражает идеал, сложившийся в той или иной эпохе». Мы совершенно забыли об этих вещах и игнорируем их. Возвращаясь непосредственно к нашей теме, следует отметить, что констатация ученого подтверждается реалиями жизни. Во время депортации среди чеченцев преобладала альтруистическая этика, тогда как в отношении сегодняшнего дня, к сожалению, этого не скажешь.
Что же мешает чеченцам сегодня понять друг друга, объединиться? Кроме всего прочего, отсутствие ясного и четкого представления о должном. Этому есть свои причины.
В этике, как в зеркале отражается мировоззрение и мировосприятие этноса. Те, кто утверждают, что чеченский тайп – род, пусть найдут в чеченских этикетных адатах хотя бы отдаленное напоминание права силы. И сила, и должностной, и имущественный статусы вынесены в чеченском этикете за скобки личностного достоинства. Наверное, нет необходимости доказывать, что сильный, здоровый уступает правую сторону более слабому и увечному. Человек чем выше по должности, чем он богаче, поступает также. Казалось бы, это мелочи, но эти мелочи демонстрируют духовное состояние общества, степень его реальной демократичности. Это было, это есть – пусть сегодня это делается многими неосознанно, но это духовное наследие чеченского народа, которое не дает, пока не дает, соскользнуть окончательно в пропасть отрыва от отеческого наследия.
В истории чеченского народа сложилось так, что за последние (по крайней мере) 250-300 лет история его собственной культуры не только не исследовалась, а наоборот, систематически дискредитировалась, уничтожалась, что и продолжается на наших глазах. Наши же «хондаргаш, 1уь1еш и б1ижалгаш» всячески способствовали этому, выслуживаясь перед господами, тем самым оказывая содействие формированию крайне негативного этнического образа чеченцев. В подобных обстоятельствах, когда идеал размыт, говорить о четком восприятии должного просто неуместно. Хорошо еще, что сохранились кое-какие представления об этом, и только это удерживает нас от последнего шага. Кроме политических, экономических, социальных причин, расплывчатые представления о должном вносят дисгармонию в людские души и явную неудовлетворенность сущим. Поэтому слабая изученность чеченской духовности приобретает оттенок социального и политического фактора.
Типологически демократии различаются: вечевая Новгорода Великого разве походит на Швейцарскую, а последняя – на воспеваемую сегодня американскую? Они отличаются по многим признакам. Чеченская, представляя кавказский тип, в свою очередь, отличается от перечисленных выше. Сходство кавказской с остальными и их между собой – в способах их утверждения. Все они – порождение борьбы народных масс с сословно-иерархическим обустройством, где победивший народ отвергает опостылевшие общественные порядки. Чеченцы, однако, не перешли к буржуазному способу производства, как в Западных странах и не возродили абсолютизм, как на Востоке. Они пошли, как говорится, «другим путем». Таких народов в мире насчитывается до десятка и разбросаны они мелкими крапинами на огромных просторах от Атлантики до Гималаев, в поясе так называемого золотого земледелия. Многовековой опыт, накопленный у этих народов в сфере общественного обустройства, представляет сегодня для науки огромный интерес. Тем боле, если учесть переломный период в истории человечества.
На Кавказе антифеодальные выступления народных масс, по данным дагестанских ученых, начались еще с VIII века, но в Чечне этот процесс окончательной ломки старых порядков, скорее всего, относится к послетимуровскому периоду и, как мне представляется, связан с восстанием Шейха Бадреддина Симави! Кстати, чеченский феномен даже в условиях Кавказа состоит в том, что демократизация произошла на всей территории их расселения от Дарьяла до Дагестана, тогда как у других народов отдельные части оставались под управлением феодалов.
Ослабление позитивных человеческих позиций в любом направлении усиливает его негативный антипод, чему ярким примером являемся мы в своем сегодняшнем бытии. Пока существует расплывчатость, а не четко очерченный образ «идеала» с осмысленным восприятием его сущности, достичь единства не удавалось еще никому, а если кому это и мнилось, как это не раз громко у нас утверждалось, то это было явным заблуждением.
Чеченский (кавказский) вадд по своей системе мировоззрения и мировосприятия не идентичен ни европейской, ни азиатской. О существе «вадд» мало кто у нас сведущ, потому что до сих пор считается, что его у нас нет, так как его быть не может!? Между тем, это наука о Человеке и способах его перерождения в человекоподобное существо… Хотя и печальная, но это наша реальность. Вследствие этого, наше сущее не завидно, а должное пока – расплывчато и туманно!
В годы депортации альтруизм чеченцев поддерживался, во-первых, фактом единого понимания и восприятия понятий «нахчо» и «бусулба». Для абсолютного большинства чеченцев, от малого ребенка до глубокого старика, это была далеко не относительной истиной. Если бы эта убежденность сохранилась у нас и в перестроечные годы, то навряд ли чеченцы стали бы марионетками в чужих руках. Вторым столпом служила убежденность каждого, что дефиниции «нахчо», «къонах» и «адам» подразумевают одно и тоже. Еще одна отличительная черта чеченского народа того периода, перед которой мы сегодня явно проигрываем – это менее нигилистическое отношение к роли тайп в собственной жизни. Дело в том, что чеченский тайп не есть по своей сущности первобытный этнографический род, как это нам внушалось, а результат нивелирования сословно-иерархической общественной системы. Терминологическая путаница привела к тому, что мы перестали понимать сущность одного из основных социальных инструментов чеченского гражданского общества. Конечно, тайп давно перестал быть основным инструментом общежития. Но через патронимию (цIийна нах) он выполнял регулирующую роль общественного бытия: именно здесь были сосредоточены исполнительные функции, в том числе и наказания, в первую очередь, собственного члена. Последнее есть особенность, которое отличает тайп от любого рода.
Это были три столпа, наиболее зримых, ощущаемых всеми в суровых условиях депортации. Однако при всей их весомости, нельзя сводить все только к ним, так как это было только вершиной пирамиды, подпираемой мощной этико-нравственной основой чеченской традиционной культуры.
Возникает закономерный вопрос: «Что было такое в чеченцах, что так привлекало представителей других наций?». Если быть кратким, независимость. Если развернуть эту константу, то поймем, что независимость возможна только у личности. Эти две дефиниции взаимообусловлены и взаимозависимы. Но, если на этом остановимся, то мы оставим в тени корень, который питает и поддерживает личность и её независимость – самодостаточность.
Самодостаточность и есть сущность независимой личности. Все это то, что лежит на поверхности и подмечено представителями и власти, и общественности в те годы. Поддерживали же самих чеченцев те нравственно-этические нормы, которые известны в чеченском языке под термином «вадд». К сожалению, за последние 30-40 лет, делая акцент на составных частях этой дефиниции: «гIилкх», «оьздалла», «яхь» и др. (как оказалось, ценности не одного класса и не совсем фундаментальные) мы разорвали целое на части, тем самым лишив себя возможности увидеть всю картину в целом.
Таким образом, в перестройку мы «вошли» с весьма искаженными и расплывчатыми представлениями о сущности, функциях структур тайпа, правах и обязанностях её членов. Знаменательно, что патронимия обязывалась наказывать все и вся, противоречащее общественному благу, и только тогда защищать интересы своего члена, когда его права ущемляются в интересах другой личности.
Это схематическое изображение патронимии (цIийна нах), связывающая личность через семью – «доьзал», приводится тут в качестве основополагающего звена тайпа, который, в свою очередь, был опорой и фундаментом общества во всех его (социальном, хозяйственном, политическом и прочих) проявлениях. Вся эта налаженная система демократии ломалась не только царизмом, большевиками, но и имамом Шамилем, как полярное противостояние узурпации.
Ниже мы попытались показать место патронимии в структуре народа – «къам», где экзогамность патронимии –налицо. Что касается остальных подразделений тайпа, то вопрос этот остается открытым, так как только мелкие тайпы придерживаются этого правила, что представляется весьма поздним нововведением, что демонстрируется при внимательном изучении фамилистики этих тайпов. По сути дела, тайповая экзогамность нонсенс, так как весьма деструктивна в своей основе, когда рассматривается народ в целом и её, всегда предпочитаемая, экзогамность.
Место человека в системе круговорота (воспроизводства) человеческой жизни нельзя понять, рассматривая его изо¬лированно, в структурах: семьи, патронимии, тайпа и даже народа. Это структура высшего порядка. Следующая (упро¬щенная) схема позволяет увидеть это и только в этом случае мы сможем дать ему объективную оценку.
1. Мир эмбрионов \ мир потомков\…. — доь.
2. Я …………- Ас=со
3. Семья \доьзалш\ — отец да.
4. Объед. семей: патронимия \ ц1ийна нах\ — глава верас.
5. Объед. патрономий: некъи — -\- нака.
6. Гораш \ объед. некъи\ — -\- вати.
7. Тайпы \объед. гораш\ — -\- тана.
8. Тукхумы \объед. тайп\ — ?
9. Къам \халкъ\ – народ \объед. тукхумов\ — ?
10. Мир предков – кешни охIла; 11,.. 12,..
Сегодня у чеченцев нет словника, думается, что перечень терминов со временем может увеличиться.
Резюмируя вышеизложенное, ответим на главный вопрос: «Почему чеченцы, поставленные в трагическую ситуацию, сумели сохранить свою этническую идентичность?». Дело в том, что они были поголовно отторгнуты от власти (Светской государственной Системы). Интуитивная тяга (об этом говорят: «Голос крови») к таким понятиям, как справедливость, равноправие и др. и неискаженное восприятие «яхь», т.е. достоинство, честь и т.п., а также соблазн возвыситься над остальными был сведен на нет. Именно это делало их монолитным, на зависть остальным. Это и стало причиной симпатий к ним, как к самодостаточной независимой личностной системе человеческих отношений, которая противостояла, помимо воли самих чеченцев, официальной Системе.
Все это невозможно было продемонстрировать в ежедневных поступках и деяниях без мощной поддержки духовного фундамента, его ясного, не искаженного «видения». После восстановления Республики эта цельность стала постепенно распадаться. Ясность и четкость становились расплывчатыми и туманными. Как и прежде, мы надеялись на авось, ступеньку за ступенькой уступали позиции, кажущиеся ценности воспринимали и выдавали за реальные и дошли сегодня практически до утраты этнической идентичности, с утраты вкуса к родному языку. И вместо того, чтобы заняться изучением основных, стержневых структур национальной духовности, снова и снова хватается за периферийные, малозначимые явления.
Если серьезно вдуматься, то, очевидно, что видимые проявления духовности опираются на глубинные, значимые ценности. К слову, все то, что нами воспринималось в годы перестройки, как основополагающие национальные ценности, на самом деле оказались периферийными. Это относится и к таким ценностям, как «маршо», «яхь» и др. Последняя воспринимается нынешним поколением, как, впрочем, и многое другое, в искаженном виде, где основное внимание акцентируется на материальной атрибутике – занимаемой должности, размерах мошны и т.п. На самом же деле – это показатель ответственности, мерило взваливаемых на себя обязательств. Мало кто сегодня задумывается над смысловыми атрибутами чеченского «гIилкх». Он, являясь видимой (демонстративной) частью любой этики, вынес за скобки все, как говорят математики, за скобки: силу, должностной или материальный статус, что может исказить подход к достоинству человека!! Не задумываясь над этим, мы легко и беззаботно воспринимаем западные или восточные эталоны поведения. А ведь это и многое другое глубоко противоречат нашей этике.
Подведем краткие итоги:
— Чеченцы оказались изолированными от наиболее мощного соблазна – власти. Это сделало их едиными.
— Никому не приходило в голову, что чеченец и мусульманин не одно и то же.
— Единство тут признавалось полное и безоговорочное.
— Аналогичное единство, как никогда ранее, прослеживалось и на другом векторе – по линии «нахчо-къонах-адам», где речь идет о наполненности человека человеческими качествами. Это все, в свою очередь, предопределило, что самодостаточность есть основной признак Личности. Самодостаточность проявляется ее независимостью.
Личности всегда руководствуются альтруистической этикой, что стало в истории азбучной истиной. Все это, вместе взятое, не могло быть действенным без опоры на мощный фундамент духовности. Об этом свидетельствует «нохчий вадд», т.е. этика.
(с) Нохчалла.com, Саид-Магомед Хасиев, этнограф
