Вайнахские кинжалы

Свободы тайный страж, карающий кинжал,

Последний судия позора и обиды…

А.С. Пушкин. Кинжал

 

Кинжал (шаьлта) является у чеченцев древним оружием. Подтверждением тому служат многочисленные археологические находки на территории республики. В народе кинжалы подразделялись на два вида: /с/у/? биллина шаьлта (клинок с воронением) и куьзга диллина шаьлта (дословно — «клинок зеркальный», т. е. клинок, полированный до блеска).

До XIX века чеченские кинжалы отличались чаще большими размерами. Они имели ребристую поверхность и были сходны с мечами римских легионеров и гладиаторов — гладиусами[1], но с более удлиненным острием. Их ширина доходила до ширины четырех пальцев (7-9 см), длина — до 60 см, что соответствует размерам гладиуса. Долы (боьра, харш, хир) на ранних кинжалах зачастую отсутствовали или имелись только по одной. Такие кинжалы-мечи в старину еще именовались — ч1абдар.

 

 

С середины XIX века и особенно к концу Кавказской войны кинжалы видоизменились. Крупные образцы (называвшиеся еще в народе » беноевскими») стали вытеснять более легкие и изящные кинжалы, с наличием одного, двух и более долов.

Возможно, это произошло с прекращением активных военных действий, веянием моды. При этом, как правило, сохранялось высокое качество клинка.

Кинжалы с очень тонким и удлиненным острием, относившиеся к ранним образцам, назывались противокольчужными и широко использовались в сражениях.

Их можно встретить и поныне.

Каждый мужчина в Чечне имел кинжал. Его отделка и качество характеризовали владельца. Принадлежность кинжала к национальному костюму, обязательное ношение с черкеской с 14-15 лет способствовали сохранению качеств клинков, улучшению отделки их ножен и рукоятей.

Оружие составляло основную ценность и богатство горца. Гурда, Терс-маймал, Калдам и кинжалы лучших мастеров ценились очень высоко. Их стоимость равнялась соответственно стоимости дома, лучшего скакуна, многих десятков овец.

Главным украшением гостевой комнаты чеченца являлось оружие. На стенах, коврах развешивались шашки, сабли, кинжалы, ружья и пистолеты. Рядом висела бурка, а также плеть, украшенная серебром. С ними хранилось и дорогое убранство коня (седло, уздечка). И в настоящее время в некоторых домах можно видеть висящее на ковре ружье или дедовский кинжал с наборным поясом.

Знаменитые чеченские наибы имама Шамиля — Байсангур Беноевский, Шоаип (Шуаиб- молла) Цонтароевский, Талхиг, Эски, Дуба, Батуко, Идиль, Ахмад Автуринский, Юсуф- Хаджи, Бота и многие другие имели чудесные клинки, ружья, пистолеты в великолепных оправах.

Старейшины потомков легендарного Ахмада Автуринского, и ныне проживающие в ауле Автуры, помнят часть его арсенала — кремневое ружье, украшенное серебром и золотом, две шашки и несколько кинжалов в дорогих оправах. В 1937 году оружие было изъято чекистами.

Чеченцы к оружию относились очень бережно. Подарить кинжал, шашку или обменяться ими символизировало дружбу, установление мира.

Чеченское оружие до конца третьей четверти XIX века не отличалось внешним блеском, парадностью, изяществом оформления. Зачастую джигиты-удальцы предпочитали скромно и частично украшенное оружие. Серебро было дорогим, его использовали экономно.

Серебряной рукояти чаще предпочиталась рукоять из рога тура, буйвола, дерева.

Дорогую и престижную слоновую, моржовую кость стали использовать больше со второй половины XIX века.

Известно, что за кинжал, частично украшенный серебром, не взимался налог (закат). Однако за кинжал, имевший сплошные серебряные ножны и рукоять, уплачивался закат в пользу бедных.

Оружие являлось гордостью чеченца.

Большое значение имело боевое качество клинка, ружья и пистолета. Высокое качество чеченских клинков было общепризнанным. Постоянная угроза нашествия врагов и могущественных соседних племен способствовала широкому развитию военного ремесла и военного искусства. Чеченские шашки, кинжалы пользовались большим спросом. Их качество казаки ставили в пример другим клинкам, что подтверждалось и старейшинами казачьих станиц Шелковского района в ходе их опроса в 1972 году.[2]

Некоторые клинки чеченских оружейников перерубали кузнечные клещи, рассекали бурку. Было немало случаев, когда молниеносным ударом бурка, укрепленная вертикально на земле, рассекалась, однако в это не верили, пока кто-то из толпы не демонстрировал ее вторую половину.

О существовании уникальных по прочности клинков свидетельствовал исследователь Г. А. Вертепов: «…В Сунженском отделе мне удалось видеть кинжал неизвестного мастера… лезвие его, с одной стороны обыкновенное, с другой зазубрено в виде пилы, которою свободно можно было распиливать самую крепкую сталь. Закалка этого кинжала была настолько хороша, что не поддавалась слесарным инструментам, и когда владелец вздумал снять зазубрины, пришлось » отпустить» клинок, в ущерб его прочности. Подобные клинки встречаются теперь как большая редкость…»[3].

Оружие для горца являлось символом свободы, чести и достоинства. Поэтому мастера не могли рисковать своим благополучием и добрым именем. Они очень ответственно подходили к работе, к качеству клинков. В противном случае оружейники рисковали фамильной честью и именем, которое могло быть осмеянным, стать нарицательным в народе.

Кроме оружия, в Чечне было развито производство ножей (урс)[4]. Вертепов отмечал: «Кавказские ножи пользуются репутацией хорошей закалки и прочности, а потому охотно раскупаются даже русским населением, нередко предпочитающим их дешевому ввозному товару»[5]. (Еще до недавнего времени (1980-е гг.) некоторые потомки оружейников аула Дарго изготовляли ножи, изредка кинжалы.)

Следует заметить, что изготовление ножей на Кавказе было широко развито. Как правило, ранние кинжалы практически все имели подкинжальные ножи, размещавшиеся именно под кинжалом, на тыльной стороне в специальных углублениях на ножнах. Вся эта продукция продавалась на ярмарках, базарах.

В «Очерках истории Чечено-Ингушской АССР» отмечается: «Только на Амир-Аджиюртовском дворе за три месяца 1847 года горцы, в том числе чеченцы, продали кинжалов, ружей, пистолетов, ружейных замков на 8 445 рублей.

…Кроме оружия продавали здесь много… ремней, изделий из меди и железа, а также паласов, ковров, продуктов земледелия»[6]. В настоящее время мало сохранилось чеченских клинков. Большая часть их утрачена в ходе постоянного изъятия оружия царской администрацией и Советской властью.

Наряду с сохранившейся незначительной частью оружия среди семейных реликвий в самой Чечне, остается еще надежда на его сохранность в семьях чеченцев, покинувших Родину после Кавказской войны.

С незатянувшимися ранами, полученными в многочисленных сражениях, они уходили, оставляя могилы предков, свои жилища, аулы, унося в неизвестность горсть родной земли. В их числе ушло немало мастеров оружейного и серебряного дела, о которых, к сожалению, нам ничего не известно.

Побежденные в этой долгой и неравной борьбе чеченцы-мухаджиры уходили с оружием в руках, несломленными и непокоренными, сохранив свою честь, вызывая невольное уважение у противника.

Выдающийся чеченский писатель Абузар Айдамиров в книге » Долгие ночи» писал о них: «Люди мужеством и отвагой отстаивавшие честь и независимость народа погибли в боях с врагами… или покинули Родину»[7].

…Отцы их бурками одеты,

Садились молча на коней,

И заряжали пистолеты,

И на костре высоком жгли Что взять с собою не могли…

М. Ю. Лермонтов. Измаил-Бей.

 

 

В некоторых семьях чеченцев, проживающих теперь в Турции, Иордании, Сирии и других странах, остались кинжалы, сабли и шашки, требующие изучения.

В очень сложных, трудных условиях переселения в чужие края даже при крайних лишениях чеченцы, ингуши не расстались с дедовским оружием, не променяли его на кусок хлеба, сохранили свой родной язык, обычаи и традиции народа. Они сумели выжить, занять достойное место в обществе, стать верными и преданными гражданами стран, давшим им приют.

Благодарными сынами могут их назвать в каждой стране. Из их числа вышло немало генералов, офицеров, видных военных, политических, общественных деятелей, бизнесменов, не забывающих при этом и Родину предков[8].

Великую трагедию переселения пережили и мужественные абхазо-адыгские (черкесские) народы, дагестанцы, осетины. С помощью Всевышнего они смогли выстоять, возродиться из пепла, еще раз показав миру силу духа и волю сынов Кавказа.

Из числа горцев создавались элитные воинские подразделения. Они сражались на фронтах под знаменами Османской империи, проявляя героизм и чудеса храбрости. Знаком уважения к сынам Кавказа является создание из горцев личной охраны королем далекой Иордании Хусейном, потомком пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует). В черкесках, папахах и при кинжалах, выходцы с Кавказа преданно охраняли своего короля при жизни, а после его смерти, согласно воле покойного, провожали горячо любимого монарха в последний путь.

Среди покинувших Родину уже после Октябрьской революции следует отметить чеченца Абдул-Межида (Тапу) Чермоева — нефтепромышленника, офицера царской армии, служившего в собственном конвое Его Императорского Величества, прошедшего Первую мировую войну в Чеченском полку [9], впоследствии премьер-министра Горской Республики.

По рассказам знавших его людей и оставшихся в Чечне родственников, Чермоев был человеком образованным, отчаянной храбрости, хорошо знал историю Кавказа, собирал предметы старины, имел редкую, богатую коллекцию оружия. В ней имелись видавшие виды старые восточные и западные клинки. Утверждают, что он владел также солидной частью чеченского и кавказского оружия. При этом нередко поручал оформление клинков кубачинским и лакским мастерам.

Наряду со строгостью рисунка, аскетической внешней сдержанностью в работах чеченских ювелиров, Чермоеву нравилась работа дагестанских мастеров — насечка по железу с применением золотых и серебряных проволочек, а также глубокая гравировка по серебру.

Петимат Умаровна Аслаханова (1911 — 1995), состоявшая с Чермоевым в родстве по линии матери, рассказывала мне о его ценном оружии, которое он вывез во Францию, чтобы не оставлять большевикам. Судьба этой коллекции, к сожалению, неизвестна.

 

_____________________

[1] На рубеже нашей эры Страбон упоминает «гаргареев» — одно из племен вайнахов. Раннесредневековые грузинские письменные источники упоминают чеченцев (вайнахов) под этнонимом дзурдзуки, выступавших на стороне грузинского царя Фарнаваза против господства Азона в Картли.

III-II века до н. э. — взятие Фарнавазом жены из дзурдзуков. Сын Фарнаваза Саурмаг получает неоднократную помощь от дзурдзуков (вайнахов), за что он жалует их землями в Картли, от Дагестана до Сванетии.
329 год до н.э. — в сражении при Арбели на стороне Дария участвовали кавказские народы. (Айдамиров А. Указ, соч. С. 4, 5). Эти факты дают основание предположить о знакомстве вайнахов с римским оружием.
[2] Материал опроса, проведенного музеем Л. Толстого в Дайкур-ауле, предоставлен автору журналистом А. Юсуповым.
[3] Вертепов Г.А. Очерки кустарных промыслов в Терской обл. // Терский сб. Вып. 4. Владикавказ, 1897. С. 18. «Отпустить» — значит снять закал клинка путем его накаливания.
[4] Чеч. урс — нож. Это название по сей день сохранилось среди хевсуров — дальних потомков чеченцев и ингушей.
[5] Вертепов Г. А. Указ. соч. С. 11.
[6] Очерки истории Чечено-Ингушской АССР. Т. 1. Грозный, 1967. С. 74.
[7] Выдающийся классик грузинской литературы Александр Казбеги посвятил чеченским переселенцам повесть «Элисо». В ней отражены трагические события, имевшие место после завершения Кавказской войны.
[8] Однако на своей исторической родине чеченцам и ингушам Советской властью до 1989 года не присваивались звания генерала в духе политики разделения народов на великих и малых, на благонадежных и неблагонадежных. При этом до революции 1917 г. в русской армии были генералы и офицеры из числа чеченцев и ингушей. Они пользовались доверием и уважением, героически воевали за Россию.
[9] Чеченский полк входил в состав знаменитой «Дикой дивизии» наряду с полками, созданными Российским правительством из горцев Северного Кавказа и казаков. Дивизия принимала активное участие в Первой мировой войне (1914-1918 годы). Командующим «Дикой дивизией» являлся Великий Князь Михаил Александрович Романов, брат Императора России.

«Такой кавалерийской дивизии никогда еще не было и никогда, вероятно, не будет…

… Тапа Чермоев сам чеченец и пользуется большим влиянием среди чеченцев. Недавно Чермоев выкинул номер. Средь бела дня, увлекшись разведкой, не заметил, как очутился буквально в пятидесяти шагах от окопов противника. Эта дерзость ошеломила австрийцев, они даже не стреляли. Чермоев не был бы горцем, если бы, заметив свою оплошность, бросился наутек. И он сделал так же лихо, как делали его предки чеченцы в борьбе с русскими. Он задержал коня и, молодецки заломив папаху, посмотрел на ошеломленных австрийцев; а потом с гиком, стегнув коня плетью, взвил его на дыбы и, повернув, как на оси, с места понесся карьером назад, к своим. И это было так ошеломляюще — ни одного выстрела вдогонку. Нет клянусь богом, эта была картина… Я был в полуверсте и наблюдал в бинокль. Совсем как театральное представление. Нет, молодец Тапа!..».

(Брешко-Брешкоеский Н.Н. Указ. соч. С. 8, 26).

 

«Чеченское оружие», И. А. Асхабов