Ислам и нохчалла – составные части нахского национального самосознания

(Интервью Халима Бурчаева с писателем Саид-Хамзатом Нунуевым)

 

Саид-Хамзат Нунуев – автор 12 изданных книг на чеченском и русском языках, двух пьес, инсценированных Чеченским драматическим театром им. Ханпаши Нурадилова. Центральное место в творчестве писателя занимают вопросы формирования национальной идеологии, национального самосознания. А в этих вопросах определяющими являются такие сферы культуры,  как религия, история, философия, политика.

Нунуев – политик с опытом. В разное время он был народным депутатом ЧИАССР, РСФСР, председателем подкомитета Комитета по Международным делам Верховного Совета СССР. Имеет ученую степень кандидата наук по специальности религиоведение, философская антропология, философия культуры. В 2007-м году выиграл Всероссийский конкурс на Грант Президента РФ на создание произведения, имеющего общенациональное значение.

 

Корреспондент: Саид-Хамзат Махмудович, что, на Ваш взгляд, лежит в основе чеченского этнического менталитета?

Нунуев: Этнический менталитет чеченцев и ингушей складывался в течение многих тысячелетий и веков в тяжелейших природно-географических условиях в окружении,  чаще всего, враждебных  племен и на­родов. Неписаные законы горцев — адаты, а также строгие, но спра­ведливые законы шариата сплотили вайнахов вокруг ис­пытанных духовных ценностей, позволили им почувствовать свою силу и единство.

Существовало и существует еще понятие «нохчалла», по-разному толкуемое современными исследователями.

Чеченцы придают нохчалле особый, сакральный смысл.  Ведет свое начало это понятие давно, задолго до того, как ингуши стали называть себя отдельным народом. Поэтому, можем предполагать, понятие нохчалла весомо и для них, ибо по большому счету чеченцы и ингуши действительно во всех отношениях один единый народ. В мире нет других столь близких этносов, которые называли бы себя разными народами. Наша неразрывная общность подтверждается вновь и вновь в самые драматические периоды нашей общей истории и единой часто трагической судьбы.

(Кстати, когда в декабре 1994-го года прозападная банда в окружении Ельцина начинала в Нахистане  провокационную войну,  и со стороны Ингушетии на чеченскую землю двинулись колонны танков, ингуши бросались под гусеницы и погибали. В числе первых погиб Министр здравоохранения Ингушетии Горчханов Тамерлан, имя которого в Нахистане до сих пор не увековечено).

Корреспондент: А что включает в себя понятие «нохчалла»?

Нунуев: Понятие нохчалла включает в себя весь спектр моральных, нрав­ственных, этических норм и законов, составляющих духовно-нравственный мента­литет вайнахов. Идеология  нохчалла не только не пришла в противоречие с Исламом, но и стала решающим условием его безусловного принятия. Такая прочная система взглядов не могла возникнуть в одночасье. Она  имеет очень глубокие и  устойчивые во времени корни. Неслучайно говорят, что нохчалла в крови (генах) каждого истинного вайнаха.

От многих доводилось слышать, читать, что нохчалла — это нахский Кодекс чести. Не возражаю. Сам так писал до недавнего времени. Но при внимательном анализе и сопоставлении со многими историческими реалиями получается, что нохчалла затрагивает не только вопросы чести и достоинства, нохчалла как мировоззренческая категория охватывает весь образ жизни нахов во всех жизненных проявлениях. В определенной степени нохчалла даже шире и глубже чем религия, потому что религиозные представления менялись и меняются в той или иной мере, а нохчалла составляет основу национальной самоидентификации, обеспечивает духовно – нравственную связь поколений и времен с самых глубин веков и тысячелетий.  Думаю, что есть логическая, историческая, нравственная  взаимосвязь между такими понятиями, как пророк Ноха – нохчий —  нохчалла. И это – вовсе не плод воспаленного патриотического воображения.

Корреспондент: А какую ответственность, на Ваш взгляд, накладывает на людей нохчалла?

Нунуев: Люди, живущие в соответствии с идеологией нохчалла, ни в коем случае не могут быть мелочными, лживыми, скупыми, самовлюбленными, не говоря уже о том, что любого рода преступления автоматически исключают их из числа носителей этого сокровища. Нохчалла не освобождает человека от огромного груза моральных, духовных обязанностей простым соблюдением исламских ритуалов, обрядов и традиций. Человек должен быть прежде всего совестливым, благородным, честным, гуманным. А сколько мы встречаем набожных самодуров от Ислама, образ жизни которых мало соответствует названным качествам!

Уникальное свойство нохчалла в том, что держать себя в рамках ее принципов может любой человек, независимо от ранга, сословия, образования, рода деятельности. Главное в нохчалла – не терять человеческое, мужское достоинство, не соблазняться, не зазнаваться, не восторгаться своей значимостью и набожностью, не падать духом.

Каждый истинный вайнах, воспитавшийся у себя на родине в тра­диционной семье, имеет прочные задатки рыцаря, джентльмена, дипло­мата, мужественного заступника и щедрого, надежного товарища. В чем причина? Почему настоящий чеченец или ингуш никогда не подведут, не предадут, не простят обиды, не потер­пят зла и насилия, лжи и двуличия, трусости и малодушия?

Корреспондент: Почему?

Нунуев. Потому что нохчалла, как было сказано, недостаточно определить словом «честь». Честь у вайнахов – сий. Недостаточно определить словом «благородство», ибо оно у нас – оьздангалла. Таким образом, у нас «мужество» — доьналла, «смелость» — майралла, «гордость» — яхь, «щедрость» — камаьршалла, «справедливость» — нийсо. Словом, все отдельно взятые достоинства у вайнахов обозначаются конкретными словами и определениями. «Нохчалла» — нечто более широкое, емкое. Это – мировоззрение, идеология. Как она могла сложиться? На основе мифов? С мифами предки вайнахов расстались в глубинах тысячелетий. На основе писаний? Их вайнахи не сохранили. Это хорошо получилось у евреев. На основе ратных дел, ярких эпохальных подвигов? Но в таком случае идеология Нохчалла носила бы боевой, мобилизирующий дух. А в нохчалле нет и намека на агрессивность, воинственность.  Напротив, идеология нохчалла отличается особым миролюбием, этикой и эстетикой, будто возникла вовсе не на земле,  а на небесах, также как и Ислам.

Для нохчалла не строили храмы и святилища, не делали жертвоприношений. Носитель нохчалла сам был как пророк, высоко поднявшийся над грешной мирской суетностью, и вместе с тем создающий на земле особый порядок Совести, угодный Аллаху и Его первому послепотопному пророку – Нохе, мир Ему!

События последних пятнадцати лет – результат явного забвения идеологии нохчалла, превращения нашего святого Ислама в суеверие, когда, выпячивая обрядовую сторону, отодвигали далеко на задний план сам дух, саму идеологию этой святой веры, удивительным, чудеснейшим образом гармонирующую с нохчалла — совестью, укрепленной мужеством и благородством!

Корреспондент: Почему, на Ваш взгляд, законы идеологии нохчалла со временем как бы ослабевают?

Нунуев: В нерыночные времена, когда не все измерялось деньгами,  законы нохчалла были естественными, необходимыми условиями выживания. Они, в зависимости от условий и  обстоятельств, носили крайне необходимый, практический характер.  К примеру, в суровых условиях гор гость, не принятый в дом, мог замерзнуть, потерять  с голоду и ус­талости силы, стать жертвой разбойников или дикого зверя. Поэтому при­нять, согреть, накормить и дать отдохнуть гостю — дело святое, просто необходимое. Свято соблюдать гостеприимство — непреложный закон  нох­чалла.

Дороги и тропинки в горах узкие, часто проходят змейками вдоль высоких обрывов и скал. Не быть взаимно вежливыми просто невозмож­но. Поскандалив или поспорив, можно сорваться в бездонную пропасть. Быть веж­ливым  и уступчивым — выработанный веками практический закон нохчалла.

В тяжелейших условиях безземелья, будучи запертыми в горах, ко­гда по степям и долинам рыскали кочевые, враждебные племена и народы, необходима была коллективная взаимопомощь. По сути дела, на протяжении веков и тысячелетий горцы жили по законам военной демократии. Поэтому быть всегда готовым  к  взаимовыручке – святое правило нохчалла.

У людей, придерживающихся принципов нохчалла, чрезвычайно высока была цена слову. Слово истинного вайнаха всегда раньше было  тверже всего. Слово – это и прощенная кровная месть, которую ни при каких условиях нельзя возобновлять. Слово – это решение спора из-за долины или горы. Слово — это остановленная война, прощенная обида, восстановленная семья, измененный образ жизни. Иными словами, там, где общественная жизнь регламентировалась не государственными ак­тами и силовыми структурами, не судебными постановлениями и про­курорским надзором, одним словом, не государственной властью, все решалось крепким мужским Словом. Это слово чаще всего было не менее прочно, чем клятва на Коране. Быть хозяином своего слова и не отступать от него даже в случае реальной угрозы для жизни — это было нохчалла. Сегодня, к великому сожалению, мы понемногу превращаемся в рыночные существа, где главная сила – деньги. За деньгами погнались даже некоторые священнослужители. Такое лицемерие портит общество. Поэтому не надо бояться самокритики и не нужно обижаться на критику.

Корреспондент: А в нашей сегодняшней Республике больше или меньше возможностей воспитывать молодежь в духе подлинного нохчалла?

Нунуев: Мы долго жили в условиях, когда любой патриотизм строго дозировался. Не разрешали «слишком глубоко» углубляться в прошлое. Младший брат по определению не мог быть старше старшего брата. Любые амурные ссоры с приезжими русскими учительницами или медсестрами трактовались как воинствующий национализм, исключали из комсомола или партии, выгоняли с работы.  Не разрешалось даже намеком говорить о 13-летней депортации. Одним словом, жили в условиях жестокого тоталитарного диктата. Люди моего поколения думали, что как только умрет тоталитарная власть, сразу наступит рай земной: ученые осмелятся написать подлинную историю своего народа, писатели будут озабочены проблемами своего народа  и писать о них, а не гнаться за прозападной конъюнктурой,  все люди начнут жить по национальным обычаям, а нохчалла получит невероятное развитие во всех проявлениях народной жизни. К сожалению, все вышло и выходит по-другому.  То, что сегодня происходит – уму не постижимо. Власть призывает к вере, к нохчалла, к развитию своего национального языка и культуры, а мы упорно рвемся в объятия чудовищной по своей распущенности и низости западной цивилизации, вернее, контрцивилизации! Думается, что наша передовая национальная интеллигенция недостаточно оценивает сегодняшнюю благоприятную ситуацию, когда и Президент Рамзан Кадыров, и Председатель Парламента Дукваха Абдурахманов,  другие идеологические службы республики не только готовы к сотрудничеству, но и ждут от нас инициатив, настойчивости,  если хотите. Мы не должны стоять в стороне, и тогда у нас будет больше прав  говорить и о других насущных народных проблемах, к примеру, о  жесточайшей безработице – главной причине всех наших прошлых и будущих бед. Нам необходим  абсолютно тесный союз интеллигенции и власти. А пока, создается впечатление, вокруг власти больше чиновников, компенсирующих свою профнепригодность банальной, пошлой лестью. Это не хорошо. Это не имеет ничего общего с нохчалла!

Корреспондент: Традиционный вопрос – над чем сейчас работаете?

Нунуев: В республиканском книжном издательстве только что закончена верстка моей очередной книги с названием Ноев Завет. Здесь тоже много философии, истории, религии. То, как мне кажется, что формирует правильное, достойное национальное самосознание. Думаю, что читатель найдет здесь много новой, полезной информации. Следующая книга – художественно- философская. Ее рабочее название – Безумец и Бог.

Корреспондент: Благодарю за интервью. Новых Вам творческих успехов!