О. Джургаев: Саид – Хамзат, что вы скажете о сегодняшнем состоянии культуры в нашей республике?
С-Х. Нунуев: Сегодняшний процесс развития культуры нашего народа я бы охарактеризовал как период небывалых возможностей его развития. Во – первых, потому что над культурой не давлеет идеологический диктат, а во-вторых, наше руководство дает уникальные возможности для формирования ее материальной базы и самобытности. Другой вопрос, насколько эффективно и оптимально мы эти возможности используем.
О. Джургаев: Что бы Вы предложили в связи с этим?
С-Х.Нунуев: Если под культурой понимать только то, что отнесено в компетецию Министерства культуры, то это ведомство, возглавляемое Музакаевым Дикалу Абузедовичем, работает, на мой взгляд, день и ночь. Мне приходилось в Москве в качестве Председателя Исполкома Ассоциации чеченских общественных и культурных объединений России и Председателя Совета Чеченского центра культуры мира и ненасилия имени шейха Кунта – Хаджи под эгидой ЮНЕСКО проводить фестивали культуры, выставки художников, научно – практические конференции и другие мероприятия и знаю насколько сложно организовать хотя бы одно крупное мероприятие. А у нас – мероприятие за мероприятием, почти еженедельно и все они проходят на высоком уровне, даже те, которые проводим далеко за рубежом. Несведущим людям трудно это замечать и оценивать. Кроме того, сколько у нас появилось новых прекрасных творческих коллективов, исполнителей. А сколько построено и строится новых объектов культуры! Это настоящий прорыв и грех его не замечать.
О. Джургаев: Значит, все прекрасно? И обсуждать нечего?
С-Х. Нунуев: Ну зачем же. Национальная культура определяется не только прекрасными песнями и танцами, спектаклями и выставками художников. В самом широком смысле национальная культура – это уровень образования и интеллектуальных способностей народа, его религиозное, философское, историческое, и даже политическое самосознание. Какие народ определяет для себя приоритеты, каким он видит себя среди сообщества других народов, религий, культур. Все это – очень серьезные вопросы, которые необходимо не только изучать, но и правильно направлять. Все это вопросы столь остро не стояли в коммунистическую эпоху, потому что тоталитарная система сама определяла как следует думать и развиваться каждому человеку и каждому народу. Но ведь теперь система российского общества радикально поменялась. Теперь у нас демократия, свобода развития личности и общества. Новая Конституция России и нашей республики четко прописали наши права и эти права нам гарантируют первые лица государства и республики. Нам бы следовало своевременно воспользоваться этим и начать процесс формирования своей самобытности, я бы даже сказал своей уникальности как реликтового этноса. Но вместо этого мы взяли в руки оружие, оставленное нам профессиональными провокаторами и позволили использовать себя в качестве пешек в реализации чьих – то грязных политических технологий. Но не будем углубляться, об этом сегодня знают все.
О. Джургаев: Что Вы подразумеваете под словами «уникальность», «реликтовый этнос»? Не боитесь, что Вас обвинят в национализме?
С-Х. Нунуев: Считаю, что у нас большие пробелы по части исторического самосознания и связанного с ней самоуважения. Скажу подробнее, если можно.
О. Джургаев: Пожалуйста.
С-Х. Нунуев: Сперва о том, как хорошо всем нам известный профессор Виноградов не успел сослужить нашему народу добрую службу. Лет двадцать назад я работал вторым секретарем Веденского РККПСС, курировал вопросы идеологического направления и возглавлял районную организацию общества «Знание». А Виталий Борисович возглавлял тогда республиканскую организацию общества «Знание». В одно время он зачастил к нам в район. Рассказал, что ему перевели мою небольшую работу «Века и дни», опубликованную на чеченском языке сперва в альманахе «Орга», а затем и в книге. Заметив, что тема хуррито – урартских корней нахского народа весьма интересна, он сказал, что она требует коллективных исследований и готов всячески помочь в ее разработке. Предложил для начала приехать в Грозный, чтобы познакомиться с одним из предполагаемых участников будущего проекта. Им оказался студент пятого курса исторического факультета ЧИГУ Хасан Бакаев. Тот уже имел отзыв на мою работу, который его попросил написать Виноградов, и наша с Бакаевым работа началась. Мы опубликовали несколько совместных статей в республиканской прессе. А у себя в районной газете я опубликовал один за другим десятки статей под рубрикой «Кто мы, откуда мы?» Во время одной из встреч Виноградов многозначно произнес одну показавшуюся мне загадочной фразу типа «А ведь, друзья, это – только начало…»
О. Джургаев. И что под этой фразой подразумевалось?
С-Х.Нунуев. Мне кажется, что Виноградов знал значительно больше нас с Бакаевым. Ведь замечено давно: если невозможно остановить процесс, то возглавь его. То, что профессор хотел, чтобы мы продолжали работать под его руководством – это однозначно. Однозначно также то, что Виноградов намекал, что он ожидает скорый радикальный прорыв в этнической истории нахов и этот прорыв был связан с удивительным прошлым нашего народа. Вот тогда я лично убедился, что от нашего народа что-то тщательно скрывают, но шило давно уже торчит из мешка, а мы его упорно не замечаем, если даже оно колет нас во все места.
О. Джургаев. Мне тоже много раз пришлось слышать фразы типа: «Если бы вайнахи знали свою историю, то они парили бы от гордости в воздухе…» Стало быть, проблема существует и давно ждет своего объяснения?
Нунуев. История – часть господствующей идеологии. Часто ее основная, определяющая часть. Мало кто с этим поспорит. И когда официально предлагаемая, насквозь политизированная история в разной степени не совпадает с научными изысканиями граждан общества, поднимающих ту или иную актуальную проблему, у официально признаваемых ученых, естественно, занимающих привилегированное положение в этом обществе, выбор остается небогатым: либо маргинализировать, профанировать, опошлить проблему, либо приступить к подобающим научным изысканиям. Очевидно, Виноградов понимал, что перспективно все – таки второе, а не первое.
Объективности ради надо признать, что в эпоху тоталитарного идеологического диктата (коммуно – чекистского, разумеется), всякие попытки представить младшего брата старше старшего пресекались на корню. Это был закон и виноградовы олько служили ему с рзной степенью упорства. Наше поколение национальной интеллигенции хорошо помнит это время. Но времена в годы Перестройки начали меняться и Виноградов это хорошо почувствовал. А позже и вовсе СССР и его руководящая партия — КПСС были ошельмованы и низвергнуты именно на обвинениях в отсутствии гласности, свободы, демократии.
О. Джургаев: Как большевики обеспечили себе триумф обещанием всем мира и земли, так и нынешние демократы пришли к власти на лозунгах свободы личности, в том числе свободы слова и научной, творческой деятельности.
С-Х Нунуев: Совершенно верно. К чести новых властей, все это они записали в новой демократической Конституции России и пока не замечено ни одного случая, чтобы кого – либо из нестандартно мыслящего ученого, писателя или журналиста спрятали в психушку, выселили из страны, подвергли другим видам обструкции, как это умели делать чекисты.
О. Джургаев: Да и надобности в этом нет, раз прочно завладели всеми СМИ и прочистка (манипуляция) мозгами, равно как и растление молодежи, идет полным ходом.
С-Х. Нунуев: И, тем не менее, есть еще поколение пуганых интеллигентов, которым до сих пор угрожают железный Феликс и Иосиф Виссарионович. Рассказывали, что когда умер Сталин, чеченские мужчины плакали громче всех, потому что понимали, что в случае чего их быстрее обвинят в аполитичности. Создается впечатление, что этот животный страх до сих пор в крови наших отдельных историков. Ведь накопились проблемы, которые ученым, писателям, священнослужителям, работникам культуры и образования обязательно нужно решать вместе. В связи с этим хотел бы подчеркнуть абсолютную необходимость создания при Главе Республики, при Правительстве или Парламенте межведомственную Комиссию по вопросам культуры и идеологии,в компетенцию которой было бы отнесено все, о чем мы с вами говорим.
О. Джургаев: Речь идет в первую очередь о древней истории нашего народа и формирования соответствующего национального самосознания?
С-Х. Нунуев: Совершенно верно. Мы, чеченцы, не ответили еще на главный для себя вопрос: кто мы, откуда мы и что из этого следует. Не ответив на эти главные вопросы, нам трудно будет определять приоритеты своего национального самосознания и самоуважения. Согласитесь, что с гибелью системы идеологической диктатуры нам в первую очередь следовало именно с этого и начать, а не заниматься политиканством.
О. Джургаев: Можно по-подробнее на этот счет о своем личном отношении к обозначаемой проблеме?
С-Х. Нунуев: Пожалуйста. Сто лет назад в крае господствовала безграмотность. Знания в хужирах давали скудные. Люди более образованные почти обожествлялись, переходили в священный ранг «дешна нах». История народа как наука, естественно, не изучалась и не исследовалась. Первый чеченский исследователь истории своего народа, царский офицер Умалат Лаудаев в своей известной работе «Чеченское племя» довел до нас весьма интересные сведения, но он собрал и записал только то, что бытовало в мировоззрении того общества, среди которого жил. Никаких ссылок на более глубокие исследования мирового масштаба он, естественно, не делал и делать не мог в силу известных причин.
Много интересного и полезного в то время собрали и записали, как известно, такие авторы, как Семенов, Броневский, Потто, Берже и другие. Однако фундаментальными источниками, на базе которых следовало выстраивать этническую историю вайнахов, были «Картлис цховреба» (Житие Грузии) Леонти Мровели, «Армянская география» Каганкатваци, «География» Страбона и, исключительно важное – работа «О доисторическом языке Закавказья» К. М. Туманова, изданная сто лет назад в Тифлисе в канцелярии князя Нокашидзе. Фундаментальным был также труд академика Марра, первого советского языковеда, назвавшего язык вайнахов не иначе, как яфетическим, именем Иафета, одного из сыновей пророка Ноя. Полагаю, что уважаемые ученые нашей республики с этим утверждением не поспорят. Тем более, что никого из названных авторов невозможно обвинить в вайнахском национализме.
Что же следует из названных важнейших писанных источников, в которых упоминаются наши прямые предки ?
О. Джургаев: Что же?
С-Х. Нунуев: Следует, что вайнахи – не дикое племя, изолированно прозябавшее в горных ущельях и лесах Ичкерии на протяжении тысячелетий. Что над всеми детьми Кавказоса владыкой был Дзурдзук (общепризнанный предок вайнахов). Что нахская топонимика простирается от Большого Кавказского хребта до Месопотамии (Двуречья), что нахами были также древние матиены (матьяне) и гаргареи. Полвека спустя академик Джавахишвили, чье имя сегодня носит Институт истории и археологии Грузии, напишет, что все горные грузины – двалы, сваны, пшавы, хевсуры представляются ему грузинизированными племенами нахского народа. Наряду с утверждениями Джавахишвили, другие грузинские ученые Чикобава, Шавхелишвили выявили весьма тесные взаимосвязи вайнахов с Закавказьем в древности. Дальше – как говорится, больше. Российские ученые Климов, Браун, Дьяконов и их зарубежные коллеги доказали (и это признано во всем мире) что языку древнего населения Передней Азии хурритов наиболее близок сегодняшний язык вайнахов. Доказано также, что аристократией первого цивилизованного государства в мире Шумер были хурриты и этническим хурритом был сам величайший пророк Ибрахим (Авраам), названный в священном Коране Халиль Аллах – другом Аллаха.
О. Джургаев: В своей книге «Ноев Завет» Вы пишете, что абсолютно доказано, что Ветхий Завет писался еврейскими писцами в шестом веке до новой эры в Вавилонском плену и в основе Завета – сюжеты из культуры предшествовавшей хурритской (Шумеро- Аккадо – Вавилонской) эпохи.
С-Х. Нунуев. Разумеется. Войдя сегодня в интернет, читатель найдет десятки документов о том, что нынешнее население Армении не имеет никакого отношения ни к хурритскому государству Урарту, ни к Нагорному Карабаху (Древнему Арцах) как и азербайджанцы не замечены в древней истории Нахичевани. Если уж совсем дипломатично, то все эти земли в древности заселяли наши общие предки, среди которых хурриты занимали отнюдь не последнее место.
Известно также, что десятки тысяч глиняных табличек с хурритскими клинописными текстами, найденные в Передней Азии, вывезены, спрятаны и лежат где – то в подземельях Парижа. Якобы Ватикан запретил разглашать их содержимое. Думается, не только Ватикан.