Касаясь тематики дохристианских, доисламских верований вайнахов, исследователи чаще всего называют этот период язычеством, хотя сам этот термин весьма расплывчат и мало что может объяснить по сути.Путь вайнахов от древнейших форм религии (тотемизма) до монотеизма многие характерные представления о божествах и боге. Различные языковые, фольклорные материалы свидетельствуют о былых тесных контактах древних вайнахских племен с Закавказским и Переднеазиатским цивилизованным миром.
Из Преднеазиатского пантеона божеств пришли к чеченцам и ингушам, по мнению профессора К. Чокаева и широко распространенные в глубокой древности божества Цу и Туш. В качестве доказательства К. Чокаев приводит Факт, что древнее нахское население Грузии тушин с бацой разделялось по признаку их поклонения тому или иному божеству — туш-бацой и цу-бацой. Топонимы с корнем Туш и Цу по сей день сохранились в горах Чечни и Ингушетии. Известно, что и столицей Урарту был город Тушпа.
О тесных культурных, религиозных, экономических и военно-политических связях населения Грузии и Чечни в эпоху раннего средневековья вплоть до начала опустошительных набегов орд монгола — татар написано в ряде научных работ. Хотя тему вряд ли можно считать исчерпанный, тем не менее, эти работы проливают свет на тот факт, почему на территории Чечни и Ингушетии так много следов, связывающих их с христианской Грузией той эпохи.
О религиозных верованиях чеченцев и ингушей много писалось русскими и зарубежными авторами в XIX веке.
В частности, С. Броневский, К. Самойлов, А. М. Шегрен, Н.Ф. Грабовский, А. Зиссерман и другие утверждали, что среди чеченцев и ингушей сохраняется весьма уважичельное отношение к крестьянству. С. Бронеский, в частности, отмечал сложный процесс религиозного синкритизма, связанного с политической историей края. «Отпавши от крестьянства,- пишет Е. Броневский, — они обратились к древнейшему своему бога- почитанию, потом опять возникло христианство на короткое время, и наконец, приняли магометанский закон, но притом держатся еще совокупно языческих и крестьянских постов, празднуют воскресенье…»
А К. Самойлов отмечал что в горах Чечни «можно и теперь встретить много медных маленьких крестиков, очень уважаемых их владельцами… Можно предложить, что до нашествия монголов жители северной части Кавказа были хорошими христианами.
Разумеется, средневековое население Чечни и Ингушетии, будучи в то время бесписьменными и безграмотным, не могло быть просвященными крестьянами, умеющими глубоко понимать и тем более читать Библию. При внешних признаках соблюдения крестьянских образов во многих районах Чечни и Ингушетии вплоть до принятия ислама сохранялись родо-племенные культы. Общевайнахскими, очевидно, были культы матерей природы и стихии. Фольклор, предания, лексикой чеченцев и ингушей богат именами Хинана (мать воды, Мехнана (мать ветров), Дерцнана (мать вьюга), Цинана (мать огня). По сей день можно услышать, как люди клянутся цу малхор (клянусь солнцем) цу баттор (клянусь луной) цу ляттор (клянуть землей) и др.
Религиозные представления и чувства чеченцев и ингушей по сей день проявляются через мифы и легенды, в которых богатое народное воображение часто путало реальные исторические личности (пророки и эвлия) с мифическими персонажами, смещало события и время, Но весьма четко проводилась грань между добром и злом, между дозволенным и запретным, между правдой и ложью. Из имеющегося полевого материала и трудов исследователей можно сделать вывод о такой особенности вайнахов, как творческое переосмысление любое условия.
С ранними религиозными (в том числе родо-племенными) представлениями связано бытовавшее вплоть до принятия ислама почитание вайнахами отдельных вершин гор, скал, рощ и озер. Это, у примеру, вершина горы Эртана в Веденском районе Чечне, вершина гор Цей-лам, Мят-лам в Ингушетии, озеро Галанчож-ам и тополевая роща вокруг него в горах Урус-Мартановского района Чечне. Интересно, что позже суфийский ислам объявил священными практически все памятники природы в стране в целях бережного к ним отношения. Только на этот раз это было не обожествлением их, а мерой экологического воспитания.
Трудами исследователей установлены многие названия бытовавших у вахнахов божеств в доисламскую Эпоху. Мреди них Дели/Дяла-верховный, древнейший бог; Села/Сяли-бог грома и молнии; Сигал/ Стинал-божество неба; Тушоли- богиня деторождения; Кинч — мать луны; Елт-покровитель хлебов; Молыз -бог войны; Фурке- богиня ветров и другие.
Многочисленные святилища, сохранившиеся в основном в развалинах в горах Чечни и Ингушетии можно отнести, очевидно, к родо- племенным божествам.
Среди них, к примеру, Галь-Ерда, Сели-тха, Фаппи-ерда,и другие.
Известно высказывание имаме Шамиля о том, что «Скорее горец отступится от ислама, нежели от своего обычая, хотя бы этот обычай — ходить без рубахи». Справедливость этого замечания проявляется и в отношении чеченцев и ингушей к своей новой вере-исламу. Превращены в своего рода святилища могилы известных эвлия и шейхов, хотя Коран категорически запрещает это Каран категорически запрещает это делать. К деревьям возле таких мавзолеев привязывают тряпочки, а к оградам вокруг кладбищ кладут булыжники. Даже Аллаха вайнахи по сей день называют Дела/Дяла, и духовенству ничего другого не остается, как смириться с этим.
Доисламскую религию вайнахов вполне можно охарактеризовать как синкретическую, с более или менее выраженными чертами христианства. Особенно наглядно сильное влияние христианства мы доисламскую Ингушетию мы видим в Асснновском ущелье Ингушетии, где известны тьри христианских церкви: Тхаба- Ерда, Алби-Ерда и Таргимский храм. Были ли христианские церкви и храмы в Чечне- трудно судить. Возможно, памятники христианства в Ингушетии сохранились в следствии того, что здесь ислам был принят позже, чем в Чечне.
Самым большим (сохранившимся до сегодняшнего дня) христианским прямом был Тхаба-Ерда, площадь которого превышает 100 квадратных метров. Храм украшен барельефами на библейские темы. Строительство храма совпадает, очевидно, с периодом расцвета христианской Грузии в 10-12 веке, когда ее влияние на соседние земли и народы было наиболее сильным. Грузинские церковники и политики одинаково были заинтересованы в распространении своей власти как можно шире. Этому процессу как грузинам, так и всем оседлым народам, как известно, помешали хлынувшие с востока кочевники- захватчики, на долгие века затормозившие процесс их естественного экономического и духовного развития.
О довольно продолжительном периоде проникновения христианства к чеченцам и ингушам из Грузии говорят не только храмы, предания, исторические источники и кресты.
В горах Чечни найдено несколько грузинских рукопискых псалтырей. Вайнахское «жаар»- крест, созвучно грузинскому «джвари». Из христианского календаря грузи заимствованы вайнахами названия дней недели.
Понедельник-«оршот(груз. «оршабати»), пятница-«п1ераска»(груз-«параскеви»), суббота-«шот(груз. «шабати»), воскресенье-«к1иранде» (груз. «квира»).
Картина доисламских религиозных верований, пусть даже весьма схематически нарисованная, будет неполный и неточной если не сказать о вайнахском жречестве.
Жрецы были возле каждого святилища и выполняли довольно широкую, многообразную роль в качестве служителей культа, знахарей собственности. В мирные времена жрецы в отдельных обществах выполняли роль не только духовных, но и политических лидеров, за советом и помощью которых лидеров, за советом и помощью которых обращались старейшины тейпов, о чем свидетельствуют фольклорные материалы, легенды и предания вайнахов.
Жрецы выступали посредниками между божествами и людьми. «Жрец был окружен ореолом святости и неприкосновенности и одевался в белую одежду… К жрецу обращались в трудные для семьи или целого общества дни (неурожай, болезни и т.п.) с тем, чтобы он указал средство…»
Жречество, освобожденное от повседневного производительного труда, накапливало знания, опыт, тем самым повышало свой авторитет. Их авторитет в свою очередь играл стабилизирующую роль в обществе, роль гаранта святости неписанных законов гор-адатов, а также блюстителей устоявшихся обычаев и традиций. К сожалению, из-за скудости информации (всякие доисламские религиозные представления и религиозная практике предавалась абструации и забвению стараниями мусульманского духовенства) Что до нас не дошли конкретные сведения и примеры о продолжительной по историческим меркам деятельности вайнахского жречества.
Ислам в Чечне и Ингушетию проникал не единовременно. Различным было его проникновение и закрепление в различных равнинных и горных обществах. Согласно данным археологии, различных полевых, письменных и фольклорных материалов ислам в регион проникал несколькими этапами. В науке утвердилось мнение, что такими этапами были V111-1Х вв. — период арабо-хазарских войн, Х1-Х11вв.- через исламизированные верхи половцев, Х11-Х1V вв. – через Золотую Орду, конец ХV- первая половина ХV1в- из Дагестана, Кумыкии, Кабарды, Крымского ханства, Турции, Ирана.
Ислам зачастую в край приносился на мечах завоевателей.
«Первоначально, — пишет академик г. Джанашашвили,- кисты, глигвы и дзурдзуки (грузинские названия вайнахов. Н.С-Х.М.), — были крестьянами до нашествия Тамерлана, который, покорив страну то лестью, то угрозами, совратил в магометанство и назначил им мулл…»
(Кстати, Тамерлан (Тимур, Тимучин) не был насильником и не угонял людей в рабство, как пишут сегодня наши цотдельные любители Нобелевских премий, угождающие космополитам. Тем более не был пошляком и развратником. Он пытался обратить горцев в ислам. Отмечено только, что Тамерлан разрушал и бросал в пропасть капища и идолы язычников. Согласно преданиям, встреча с вайнахами у Тамерлана была дипломатичной и уважительной.)
Но насильственно навязанный чеченцам ислам в те времена приживался ненадолго, ибо даже вплоть до Х1Х века высокогорные вайнахские общества и поселения, главным образом мялхинские, майстинские, лам-аккинские, ингушские по ущельям рек Ассы, Армхи, Фортанги, будучи оторванными как от христианской Грузии, так и от исламского Востока, сохраняли в основном родо-племенные верования.
По некоторым источникам в юго-восточном чеченском обществе Симсим ислам исповедывался еще до наступления Тимура и симсирцы, проживавшие на территории нынешних Ножай-Юртовского и Гудермесского районов Чечни были в союзнические отношениях с единоверной Ордой.
К этой эпохе, точнее к 1405-1406 годам, относится сооружение первого из дошедших до нас архитектурных мусульманских памятников в крае — мавзолея Борга-Каш у селения Плиево (Назрановский район). Он был возведен в честь некоего Бек-Султана, сына Худайнадо.
Ускорению проникновения ислама в край чеченцев и ингушей способствовали экономические, культурные, политические связи чеченцев и ингушей с населением Кабарды, Кумыкии, Крымского ханства. Усиливались связи с Османской Турцией и шахской Персией.
В ХV1-ХV11 веках вайнахи вступили в более тесные экономические, культурные, политические связи с другими северокавказскими народами, исповедовавшими ислам. Сам ход ислама и это было событием эпохального исторического, духовного значения для горцев.
С освоением равнинных земель земледелие, скотоводство, ремесла, торговля шли по восходящей линии, параллельно с этим народ осознавал преимущество и достоинства ислама, который приживался в форме суфизма.
Предания донесли до нас имена первых проповедников ислама шейхов. В их числе шайх Мут (10-20-е годы ХV11в), шейхи Мират, Термола, Бата, Берса.
Высоко в горы ислам проникал долго и неравномерно. Об этом свидетельствуют полевые материалы, в частности данные археологи. «Проникая и утверждаясь, исламская религия впитывала в себя устоявшиеся веками народные традиции и обычаи. Благо, противоречий было не очень много, особенно в части нравственных установок, семейного права и философских взглядов. Трудности в основном были связаны с религиозными обрядами и ритуалами, которые, впрочем, с течением времени постепенно» И, вероятно, безболезненно приняли исламские формы. Яркое тому свидетельство — постеленное изменение похоронного обряда.
Примечательным памятником ХV1-ХV11вв. является мусульманская жилая башня в обществе Макажой \на границе с Дагистаном\, приспособленная для мусульманским молений. А особенно знаменательна мечеть у селения Эткала, что неподалеку от Итум-Кале в Аргунском ущелье.
Он сделан по стандартам исламской архитектуры. Но минарет выполняй в виде миниатюрной изящной типично вайнахской боевой башни с пирамидально-ступенчатым перекрытием, узенькими окнами-бойницами.
Старинные языческие традиции сохранялись в орнаментации множества архитектурных сооружений. в обрядами, семейными и календарными праздниками и т.д.
В захоронениях вплоть до ХV111 века археологи находят национальные одежды украшения, пояса, обувь, газыри, кинжалы, сабли, пистолеты, что характерно для эпохи язычества. На некоторых чуртах (стелах) изображаются фигуры людей, животных, птиц. По древним традициям ставились стелы, имеющие человекоподобный вид: истоки такого оформления надмогильных плит уходят в глубь веков.)
Так не менее, остается фактом, что в течение ХV1- начале Х1Х в. ислам стал господствующей и единственной религией у вайнахов. Попытки имперской России с помощью Грузинской церкви возродить у горцев православие в ХV111в. не дали сколько-нибудь явных плодов что ХV1 века ислам прочно прижился в северовосточной части Чечни и первые контакты с русским царем Иваном Грозным чеченские лидеры осуществляли как мусульмане, заверяя свои намерения верноподданичества клятвой на Коране.
Одно такое действо со стороны чеченского посольства во главе с Ших-Мурзой Окоцким документально зафиксировано в 1588 году.
Среди ингушей ислам укоренился значительно позже, но не позднее второй половины Х1Х века. (13.стр.93-94)
О том, что только в начале 60-х годов Х1Х века последний ингушский аул Гвилети принял мусульманство писал русский исследователь А. Берже .
Особую роль в общественно-политической жизни чеченцев ислам начинает играть с конца ХV111 века, как знамя народно-освободительной борьбы горцев против колониальный политики Российской империи. Распространению и укреплению ислама не только в Чечне, но и на всем Северном Кавказе способствовал, по мнению профессора В. Х. Акаева, суфийский тарикат нашкбендийа. Именно этот тарикат «дал толчок объявлению газавата, священный войны имамом Гази — Мухаммадом горской социальной верхушке и экспансионостской политике царизма на Северном Кавказе.»
Тарикат накшбандийа активно проникает во все чеченские общества через соседний Дагестан. «Именно в Дагестане подготавливались муллы для службы среди чечено-ингушсккого народа, туда же стекались желающие получить образование».
Распространение вначале в Дагестане, а затем в Чечне и Ингушетии ислама суфийского толка, в частности, накшбандийского и кадарийского толка имеет свое историческое объяснение. По мнению крупного дагестанского ученого-арабиста М.-С. Саидова, именно суфийский ислам проповедывался еще в Х1 веке крупным ученым ал-Фарадж ад-Дербенди, жившего и творившего свои богословсние сочинения в мусульманском городе Дербенте.
Успех суфийского ислама объяснялся, очевидно, тем, что его учение призывало к безусловной социальной справедливости, в то время как часть исламского духовенства отошла от изначальных идей социального равенства и была озабочена собственным обогащением. Не случайно суфийскому исламу в последнее время стали давать название народного ислама. Особенно, когда сравнивают исторически сложившиеся, глубоко укоренившиеся идеал мирного, гуманного суфийского ислама с исламом чрезвычайно политизированным, радикальным, амбициозным и агрессивным, известным на Севенном Кавказе в последнее десятилетие под названием ваххабизм.
После распада Золотой Орды и укрепления на северных рубежах Российского государства прекратились побеги кочевников. Таким образом, создалось благоприятные условия для возвращения чеченских тейпов и тукхумов на плодородные долины по берегам Сунжи и Терека. Однако, процесс этой был небезболезненным. Приходилось вступать в конфликты не только с кумыкскими, ногайскими, черкесскими ханами и отношениях с татаро-монголами, что позволяло им безраздельно владеть вайнахскими землями. Нередко чеченские общества спорили времена. К тому периоду, очевидно, относятся утверждения А. П. Берже о том, что жители Чечни были плохими мусульманами. Сама общественно-политическая, психологическая ситуация в крае была в той стадии напряженности, когда была востребована идея, способная сплотить разношерстную публику новых освоителей долин. Востребована была идея, способная обеспечить безопасность, единство, справедливость. Такой востребованностью объясняется феноменальный успех молодого шейха Ушурмы из аула Алды.
Проповеди идей добра, братства, равенства, справедливости, призывы отказаться от агрессивности, воровства, кровной мести, которые он начал в своем ауле, быстро разошлись по всей равнинной Чечне и Северному Кавказу. Легендарность фигуре Ушурмы придало еще то обстоятельство, что свою проповедническую деятельность он начал после исполнения суфийского обряда халбат — добровольное самоистязание. Обычно судят в глубокой яме 40 дней и ночей, подвергая себя физическим и моральным испытаниям.
Сильное эмоциональное воздействие на людей оказывали зикры, совершаемые Ушурмой и группой его единомышленников, когда со своими проповедями они навещали другие аулы.
Свидетельства первого чеченского этнографа Умалата Лаудаева также не оставляет сомнения в том, что распространяемый Ушурмой ислам носил явный суфийский характер.
Исследователи В. Х. Акаев, М.М. Керимов также считают, что проповедуемый Шейхом Мансуром ислам был суфийским исламом накшбандийского толка.
Вторая половина ХV111 века известен как период усиления колониальной политике царизма на Северном Кавказе и растущее национальное самосознание было обречено увязать свои религиозные чувства с патриотическими чувствами перед реальной угрозой быть порабощенными чужеверами и чужеродцами. Это и помогло пастуху из Алдов Ушурме фантастически быстро завоевать авторитет и религиозного и политического лидера. А через некоторое время и удачливого военачальника, вождя. Была востребована объединительная идеология, и Ушурма (Шейх Мансур) дал ее. Вместе с тем, прав и историк М. Вачагаев, который пишет что с поражением Шейха Мансура ислам подлинно суфийского толка еще более укрепился. Автор имеет в виду подлинную теоретическую суть суфизма, для осознания и постижения которой действительно требуется боле спокойное, длительное время.
Воинственный, во многом противоречащий подлинному мирному суфизму дух горцев часто поднимался в периоды вынужденного противостояния колониальной политике Российской империи. Призывы к газавату и джихаду в устах прошлых голос подлинных суфиев о непротивления злу насилием. Парадоксом были недавние зикры на площадях Грозного среди вооруженных до зубов людей в поддержку воинственных заявлений генерала Дудаева и его сторонников вооруженного обособления. Эти зикры устраивали люди, называющие себя последователями эвлия Кунта-Хаджи, тем самым предавая саму суть и дух учения великого поборника мира и смирения.
Чеченское духовенство часто грешило и грешит поверхностными, а порой и преступными подходами к исламу не только в тяжелые военные времена. В мирное время многие из них, эксплуатируя религиозные чувства верующих, просто наживались, превращались в трутней общества. Весьма объективно об этом явлении пишет известный чеченский исследователь Магомед Мамакаев.
Суфизм возник как попытка духовного спасения униженных свою волю слабым. Тем более суфизм далек находить в священных писаниях призывы к войне за веру.
«В Чечне и Дагестане трансформация идеологии аскетизма, отрешенности от мирской жизни в идеологию народно-освободительного движения и проникновение его в данный регион было вызвано объективными историческими реалиями. Одним из основных факторов стала война горцев с могущественной страной мюридизм позволял заставлять единого лидера, который наделялся властью не только в духовной жизни народа, но и властью светской…
После подавления царизмом масштабного антиколониального восстания горцев под водительством Шейха Мансура в Чечне наблюдался упадок в духовной сфере. Но в это самое время (начало Х1Х века) в соседнем Дагестане появляется много ярких суфийских шейхов, таких как Мухаммад Ярагский, официальный преемник накшбандийского шейха Хас- Мухаммада Ширванского; Джамал-Эддик Казикумухский, мулла Магомед из села Яраг, мулла Газ-Мухаммад Гимринмкий и другие. В этот период в Чечне упоминается лишь Авх Унгаев, как духовный наставник известного чеченского воеводы и дипломата Бейбулата Таймиева.
Зато в соседнем Дагестане назревали грозные события. Аварский мулла из села Гимры Кази-Магомед, ученик известного суфийского шейха Магомеда Ярагского, начинает бурную деятельность, основанную на привязке суфийского учения к национально-освабодительной борьбе горцев. По сути создавалась новая идеология исламского радикализма, как сейчас назвали бы. Хотя в Коране христиан и других приверженцев единобожия не относят к неверным, (к неверным причисляются лишь язычники) Кази-Магомед стал относить к таковым всех, кто не исповедует ислам.
«Сельский мулла, – отмечает М. Вачагаев, решает сделать то, что кажется невероятным: под знаменем ислама, конкретнее мюридизма, объединить народы для совместного отпора против Российской империи.
С-Х. Нунуев,
Член СП СССР, РФ. К.и.н
В Передней Азии, тоже были Нохчи-Чеченцы, и эти Божества, были и тут и там, им поклонялись все Нохчи, без исключения! ЭТО была их реальная Религия, Ниспосланная им Всевышним, на то время!!!